"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Олуше стало плохо еще во дворе, но о смерти речи не шло. И, честно говоря, я всерьез полагала, что она специально изобразила плохое самочувствие, чтобы ее пожалели.
– Умирает! – отрезает Чайка и уже бежит впереди меня по направлению к комнате Совы.
В помещении стоит густой запах крови, несмотря на распахнутое окно. Ветра нет, дождь усилился; в комнате влажно и душно.
Олуша с бледно-зеленоватым лицом лежит на спине в кровати Совы, укрытая одеялом по самый подбородок.
– Что произошло? – не понимаю; замираю в дверях.
– Бог забрал свое благословение, – зло отвечает мне Чайка и толкает в спину. – Ну! Чего встала? Заходи.
Вхожу. Чайка – вслед за мной. Причем тут же бросается к больной, садится у ее бедра и завладевает ладонью.
– Ничего-ничего, – шепчет успокоительно, поглаживая тонкие бледные пальцы. – Ты нам еще нарожаешь.
Веки Олуши подрагивают, но так и не поднимаются. В сознании ли она?
Подхожу к Сове.
– Кровотечение? – спрашиваю, хотя и сама все вижу.
Женщина устало поднимает на меня глаза.
– Литра три. – Протягивает руку и задирает одеяло снизу. Вздрагиваю: под ним – целое море крови. – Не могу остановить. Инструментов нет. Медикаментов нет. Ни черта нет! – всхлипывает и закрывает мученически искривленные губы перемазанной в крови ладонью. – Не нарожает она уже никого и никому.
– Не бреши! – возмущенно взвивается Чайка. – Оклемается и нарожает. Еще как. Правда, милая? – продолжает гладить ни на что не реагирующую Олушу, как домашнего питомца.
– Тебя звала, – игнорируя выпад Чайки, обращается ко мне Сова. – Сказала, извиниться хочет.
Качаю головой.
– Зачем мне ее извинения?
– Когда умирающий хочет извиниться, надо прощать, – отрезает пожилая женщина и встает. – Садись, – указывает мне на освободившийся табурет. – Попробуй поговорить, может, услышит. Чайка, а ну-ка пошла вон!
Та вскидывает голову, вцепляясь в безвольную руку Олуши мертвой хваткой.
– Чего это я пошла?
Сова морщится, возводит глаза к потолку, будто просит Господа дать ей сил.
– Я тебе в пятый раз говорю: не родит тебе Олуша детей. Никому не родит. Можешь остановить кровь? Нет. Можешь сделать переливание? Нет. И я не могу. Пошла вон, кому сказано!
– Не роди-и-ит, – задумчиво тянет Чайка. Еще пару секунд гипнотизирует Олушу взглядом, после чего отдергивает руки, будто испачкалась. Кисть Олуши падает на простыню.
– Пошла вон, – повторяет Сова.
– Сама иди, старая! – огрызается Чайка.
Гордой походкой, впечатывая каблуки в пол, выходит из комнаты.
– Попробуй поговорить, – повторяет мне Сова и тоже скрывается за дверью, оставляя меня наедине с умирающей.
Сказать, что
Откашливаюсь, не зная, как себя вести.
– Олуша, ты меня слышишь?
Веки на бледном лице вздрагивают.
– Олуша, это я. Ты звала меня? Олуша… – Колеблюсь, но потом все же касаюсь холодной щеки.
Действует. Огромные черные глаза распахиваются и словно с усилием фокусируются на мне.
– Гагара, – выдыхает Олуша, – ты пришла.
– Пришла, – киваю. Но помочь не могу. На этот раз совершенно точно не могу.
– Я хотела тебе сказать… – начинает девушка, но горло перехватывает. – Воды…
Беру стакан со стола и подношу к бледным губам, помогаю приподнять голову. Олуша делает два жадных глотка.
– Я хотела сказать тебе, – заговаривает снова, когда я отхожу, а она опять ложится на подушку, – что это все ты.
– Ч-что? – Мне кажется, я ослышалась.
– Это все ты виновата, – абсолютно четко произносит умирающая. – Все из-за тебя. Ты – виновата. Во всем. Гори… в аду…
После чего большие, кажущиеся мне когда-то наивными глаза закрываются. Грудь больше не поднимается.
Оседаю обратно на табурет и так сижу, смотря на мертвую, пока не возвращается Сова.
– Все? – спрашивает та, входя и притворив за собой дверь. В голосе – ни тени удивления.
– Все, – подтверждаю, по-прежнему смотря прямо перед собой. В голове звенящая пустота, время от времени прерываемая последними словами умирающей.
«Гори… в аду…»
– Извинилась?
– Прокляла.
Сова хмыкает.
Заставляю себя перевести на женщину взгляд. Та подходит к кровати и прикрывает лицо Олуши простыней.
– Проклятие действует, – сообщает затем.
Хмурюсь, не понимаю.
– Ибис убил Сапсана и освободил Филина. Филин сбежал.
«Гори в аду…»
О да, до ада на Птицеферме осталось недолго.
Глава 38
Бегу по коридорам, пугая своей скоростью тех, кто еще не в курсе произошедшего.
Спуск в подвал. Лестница.
И опять металлический запах крови, пропитавший все тесное пространство.
Внизу собралась уже целая толпа. Вижу затылок Ворона, приплясывающую возле своего мужчины Чайку, Дергача и Пингвина. Опускаю взгляд – весь пол залит кровью. Присутствующие переговариваются тихо, только из глубины подвала доносится приглушенный безудержный плач.
– О, явилась, – комментирует мой приход обернувшаяся через плечо Чайка. – Только тебя тут не хватало.
– Кто там? – спрашиваю, не обращая внимания на холодный прием. Сейчас мне нужна информация, и Чайка – ее лучший источник.