"Фантастика 2023-112". Компиляция. Книги 1-20

Горъ Василий

— И что нам делать? — Более умного вопроса Роза сходу не придумала.

— Это ты мне скажи, маленькая, — ещё шире ухмыльнулась бывшая богиня.

— Я? — Роза крепко зажмурилась, тронула двумя пальцами переносицу. — Я?

— А если не ты, то кто? Кот? — Фрида указала на толстого рыжего кота, грызущего рыбью голову около стойки владельца таверны.

— Решить проблему, которой тысяча лет, и которую не решили древние цивилизации и языческие божества? — Волшебница вскинула голову, поймала взгляд богини.

— Ну, прямо тебе скажу, малышка, божества её решить и не пытались. — Фрида вздохнула, перестав улыбаться. —

Те из нас, кто имел отношение к магии, уже не здесь. А древние цивилизации… они были древние, моя маленькая. У них не было не только стали и пороха, но ещё и систематического подхода к магии. Они слабо отделяли её от религии. Здесь нужен академический учёный. Вроде тебя.

— Я просто студентка пятого года…

— Ну, может где-то в столичной Академии и есть маги поопытней, даже поумней тебя. Но я без понятия, чем они сейчас заняты. — Фриэн пожала плечами. — А ты здесь, и ты изучаешь шрамы. И ты умная, не прибедняйся. Бери ответственность. Пока всякие рыжие ведьмы играются в политику, ты спасай мир.

Роза пододвинула кувшин и налила себе остатки вина. Поиграла стаканом, глядя, как плещет в нём тёмная жидкость, остро пахнущая травами. Развернулась к сестре Ангеле:

— Я взяла вас в экспедицию не только как мага, сестра. Вы ведь понимаете.

— Вы хотели, чтобы я своими глазами увидела, насколько плохи дела. Не только в Дерте, во всём королевстве, — спокойно кивнула Живая Святая. К ней вернулась обычная невозмутимость. — Я увидела. И шрамы, и ваши расчёты, записи. Я понимаю.

— Ваши навыки Живой Святой могут здесь чем-то помочь?

— Нет, — без раздумий ответила женщина в золотых латах. — Я умею затыкать прорывы, но небольшие. И просто вложить больше сил — не выход. Чтобы забить доской дыру в ящике, и чтобы заделать пробоину в речной плотине нужны разные навыки.

— Смотри-ка, подхватила любовь к метафорам, — хихикнула Фриэн, стукнув по столу донцем стакана. Богиня опять казалась слегка пьяной, но Роза уже понимала, что это всего лишь игра.

— Тогда, сестра… уезжайте сегодня же.

— Почему? — Ангела вскинула брови.

— Я не знаю, что придёт в голову моей наставнице относительно вас, — понизила голос девушка. — Может, она решит, что вас нельзя отпускать, что вы слишком много видели, или ещё чего. Мне же надо, чтобы вы донесли серьёзность ситуации до других Живых Святых и церкви. Ваше слово ведь никто не поставит под сомнение.

— Конечно, — кивнула сестра-командор.

— И вы можете встать выше мелочной политики, — продолжила Роза. — В этом я уже убедилась. Вернитесь в Дерт, сделайте всё, что можете, не ставя себя под удар. Свяжитесь с Академией, передайте им часть моих заметок. Даже, может… — юная волшебница перешла на шёпот. — Может, вам стоит узнать, не готов ли король на временный мир с нами, если ситуация станет совсем тяжёлой.

За её спиной Минерва тихонько охнула и придвинулась ближе, словно надеясь так помешать опасным словам долететь до посторонних ушей.

— Я всё поняла, — ещё раз кивнула Ангела. Она осенила Знаком Творца сначала себя, потом Розу. — Храни вас Единый, мэтр.

— Ох… и пока вы здесь. — Роза смущённо улыбнулась. — Можно задать глупый вопрос? Совсем не по делу. Он меня с первой нашей встречи изводит, а в книгах я ответа не нашла.

— Да?

— Из чего ваши латы, сестра? Это же не золото.

— Тумбага. —

Живая Святая протянула руку, чтобы девушка могла ближе рассмотреть её наруч и латную перчатку. — Сплав, придуманный в оазисах пустынников. Серебро, золото, медь. У нас его зовут «златобронзой».

— Спасибо. — Роза потрогала наруч кончиками пальцев. Сейчас магии в латах не ощущалось, но девушка помнила, как они светились золотым огнём в битве. — Теперь я смогу спать спокойно.

Увы, последнее оказалось неправдой. Пролежав четверть часа в кровати, немного обсохнув после ванны, Роза со вздохом откинула одеяло и села. Надела очки, прошла к шкафчику у стены, где хранила свои личные запасы зелий и ингредиентов. Распахнула его, потянулась к пузырьку со снотворным. Замерла, глядя на собственное отражение в зелёном стекле бутылки. И опустила руку. Ей в голову пришла пара идей, которые требовали полностью изменить распорядок дня. Для дневного сна в новых планах места не осталось.

— Жанна! — позвала она, хватая со спинки стула нижнюю рубашку. Когда гвардеец вошла, окинув хозяйку недовольным взглядом, девушка распорядилась: — Отправь Минерву за капитаном Литэль. Мы с тобой идём в госпиталь, она пусть подойдёт туда же, если не занята.

Лысый старичок-священник, возглавивший госпиталь для беженцев, принял женщин как всегда тепло.

— Нам вас не хватало, госпожа Гранчи, — сказал он, встретив гостей на крыльце отведённого под лечебницу храма.

— Простите, была очень занята, — виновато опустила взгляд Роза. — Вне города.

— Я знаю, госпожа.

— Вам чего-нибудь не хватает, отец?

— Если честно, всего, — вздохнул священник, привычно гладя вислые усы. — Раньше неплохо было со снабжением, но без вашего участия нас снова задвинули в конец очереди. Хлеба в достатке, и только. Больным нужно горячее питание. Мало дров. Ещё у нас снова забирали свежие трупы.

— Я займусь, — пообещала девушка. — Горячую еду вам обеспечат. И дрова.

— Ещё мы… очистили подвал. — Священник потянул себя за усы. — Окончательно.

Роза плотно сжала губы. В ранние дни работы госпиталя она сама поделила всех пациентов на четыре категории. Первая — пострадавшие от имперского оружия косвенно. Те, кто получил ожоги от пожаров или был истощён долгим бегством и голодом. Вторая — те, кого выброс сырой магии при взрыве лишь едва затронул. Третья — те, кто пострадал более серьёзно. И четвёртая — те, кто был к местам взрывов очень близко, и кого сырая магическая энергия пропитала насквозь. Пациенты первых двух категорий нуждались в простом лечении. Четвертая категория была обречена, но тем доставляла меньше всего проблем — этим людям требовалось лишь облегчить страдания. Судьба больных третьей категории была непредсказуема. Кто-то из них умирал. Кто-то поправлялся. Кто-то начинал превращаться в агрессивный ком слизи или рассыпался ядовитой пылью. Поэтому таких пациентов размещали в старом винном погребе храма, где были каменные стены и обитая железом дверь. Где постоянно дежурили солдаты с топорами, маг с огненным амулетом и священник, готовый принять исповедь либо прочесть отходную молитву в любой момент. Слова старика означали, что последний больной покинул это жуткое место — а новым взяться было пока неоткуда. Теперь в госпитале остались лишь те, кто пострадал от последствий огненной ночи, но не от неё самой.