"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18
Шрифт:
До потолка было метра три.
– Ыв ьсетеабишо, – холодно ответил принц.
Что это вообще за язык? Высший фейрийский? И почему я, черт дери, его не понимаю? Да я даже с суахили на лету перевести смогу, у меня же дар!
Фейри меня не замечали, Эмбер смотрел в сторону от своей собеседницы, она, напротив, всем корпусом повернувшись к нему, пыталась что-то разглядеть в холодных чертах принца Лета.
Я никогда еще не занималась подглядыванием с таким странным углом обзора. То есть для фейри сейчас я находилась
О чем они говорят? А если о чем-то важном именно для меня? Спокойно, Кузнецова! Королева сказала «ыв» и желтоглазое ничтожество тоже сказало «ыв». И что это нам дает? Ровным счетом ничего. Это может быть глагольное окончание, уменьшительный суффикс, или нежное «я тебе кишки выпущу», принятое между супругами.
Я прислонилась затылкам к стене – напряженная шея начинала побаливать.
Искривление пространства, он сказал «ыв»…
Принц тряхнул головой, отбрасывая за плечо волосы, сверкнул изумруд сережки. В правом ухе, не в левом…
Я не просто муха, подглядывающая с потолка, я муха, подглядывающая с потолки при помощи зеркала.
А потом в моей голове что-то щелкнуло: «ыв», Кузнецова, – это «вы», только наоборот. Значит, королева ему сказала: «Вы избегаете меня!», а он ей возразил: «Вы ошибаетесь». Искривление пространства, Кузнецова!
Я зажмурилась, пытаясь проникнуться новым знанием.
– В эти дни вы обмолвились со мной едва ли парой слов, – всхлипнула Гридилень. – Формальных, пустых слов…
Подавив в себе желание хлопать в ладоши от радости, теперь каждое слово беседы было мне понятно, я обратилась в слух.
– Надеюсь, ваше охлаждение не связано с этой хумановской девчонкой, которой я послала букет?
«Фу, Гриделень, ну кто так с принцами Лета разговаривает? – подумала хумановская девчонка. – Ты ему сначала по колену заедь, потом пощечин понавешай, и только потом интересуйся, в чем причина такого внезапного охлаждения».
– Ваш букет пришелся кстати, – Эмбер поправил полу своей блестящей мантии. – А впрочем, я просил вас о разговоре вовсе не затем, чтоб обсуждать своих женщин…
– Я жду, мой принц.
– Убирайтесь. Уходите из этого мира Гриделень. Отправляйтесь в Фейриленд, ожидать, пока моя матушка подготовит к браку с вами одного из моих братьев.
– Не дождетесь, мой мальчик, – в голосе цветочной королевы прозвучали дребезжащие старушечьи нотки. – Я выбрала вас, и я вас получу. Как, впрочем, и трон Лета со временем.
– Боюсь, вам придется долго ждать. Бесконечно долго.
– Да что вы знаете о бесконечности!
– Ничего. Зато многое об этом мире. Ваша магия, королева, резонирует с местной, вы доставляете неудобство мне, но, что должно вас тревожить больше, эта магия убивает вас. Вы стареете, моя дорогая, не в состоянии питать свои силы в полном объеме. А через некоторое время вашим ядом стану я.
Тут
– Правда ранит больнее лжи, – принц Лета прикоснулся к щеке, а потом, запрокинув голову, в упор на меня посмотрел.
У меня зашумело в ушах, сердце ускорилось, гулко ударяясь о ребра. Что вообще твориться? Теперь я от каждого такого кошачьего взгляда в обморок собираться буду? Приди в себя, Кузнецова! Даже если Эмбер останется единственным мужчиной во всех обитаемых мирах, тебе придется бежать от него, бежать, куда глаза глядят.
Принц раскинул руки, полы его плаща взвились крыльями экзотичной бабочки, на меня с потолка пошел снег. Крупные пушистые снежинки неторопливо планировали на мои разгоряченные щеки, становясь несолеными слезами.
– Дашка! – пропищал Пак. – Мы его нашли.
Я обернулась на голос своего пикси. А когда снова запрокинула голову, потолок был вполне обычным. Пространство опять изменилось. Альвы исчезли.
Секунд двадцать у меня ушло на то, чтоб вытереть мокрое лицо и пообещать себе еще раз проанализировать подслушанный разговор. Что-то в нем было, какая-то информация, которую я упустила. Потом, все потом.
Я обернулась к приближающимся друзьям. Святозар тащил ко мне упирающегося всеми конечностями злыдня, грозный Пак нарезал круги по коридору.
– Это точно он? – я смерила взглядом невысокого, метра полтора от силы, грязного человечка.
Злыдень выглядел как вокзальный попрошайка – чумазый, в невообразимых обносках.
– Зовут как?
Злыдень фыркнул и что-то пробормотал, опустив лохматую голову.
Святозар отпустил допрашиваемого и брезгливо вытер ладони о джинсы:
– Нет у них имен. Но этот говорит, что он их король.
– Где обнаружили?
– В бойлерной, – отрапортовал Пак. – Они как раз обогревательный котел почти прохудили.
– И много вас там? – я присела на корточки, чтоб наши лица оказались на одном уровне.
Лицо злыдня было скорее приятным. Под грязевыми разводами угадывалась чистая бледная кожа, широкие скулы. Его бы отмыть, вполне симпатичный нелюдь получится.
Ноздри крупного носа раздулись:
– Хорошо пахнешь, – сказал злыдень, сплюнул себе под ноги и прищурил влажные, как у олененка, карие глаза.
– Я задала вопрос.
Святозар ткнул в макушку злыдня указательным пальцем:
– Отвечай, когда тебя дева-птица спрашивает!
Тот легко увернулся:
– А пусть она вопросы нормально формулирует! Нас – это кого? Там – это где?
– Вас – это злыдней. Меня интересует, сколько твоих подданных набилось сейчас в здание энского цирка, и что ты приказал им делать.
– Что значит приказал? У нас конституционная монархия, мы на общем сходе все порешали…
Я устало распрямилась: