"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18

Коростышевская Татьяна Георгиевна

— Эх, будь с нами Карла… Знаешь, а ведь она предупреждала меня об Эдуардо почти с самого начала. Видимо, синьорина Маламоко составила о нем представление по твоим рассказам. Она ему не доверяла. Конечно, парень, бросивший в воду не умеющую плавать сестренку…

Маура схватила мое запястье:

— О чем ты?

— Карла сказала, что на острове Мурано с причала тебя столкнул именно Эдуардо. Тебя это удивляет? — Мою скользкую руку подруга не удержала, я опять подняла фонтан брызг. — Панеттоне, что случилось?

Синьорина да

Риальто распахнула дверь в спальню, исчезла за ней. До меня донесся звук передвигаемой мебели, скрип. Не выдержав, я выбралась из ванны и пошлепала за Маурой, оставляя мокрые следы на плиточном полу и затем на паркете.

— Понимаешь ли, Филомена, — сказала Панеттоне, стоя на коленях перед открытым сундуком синьорины Маламоко, — о том, что в воду меня бросил именно Эдуардо, я никому не рассказывала, никогда, даже батюшке. Братец так страшился наказания, что буквально вымолил мое молчание. Поэтому мы придумали ватагу островных сорванцов, которых и обвинили в несчастье. Правду знали лишь мы с Эдуардо.

Я опустилась рядом с подругой, помогая ей вытаскивать из сундука глянцевые маски Ньяга, плащи, ножны, кинжалы, тубусы с какими-то бумагами, стопки писем.

— Ты хочешь сказать, — примерив кошачью маску, я ощутила едва заметный аромат сандала, так пахла Карла, — наша Таккола тоже там присутствовала?

— Именно! Только, вот незадача, никаких девчонок я что-то не припомню.

Под руку попался кожаный несессер, я раскрыла его.

— Кракен меня раздери!

Внутри лежал бритвенный прибор: помазок, складное лезвие, брусок мыльного камня и чашечка для взбивания пены.

— Святые небеса!

Маура растянула шнурок атласного мешочка и вытряхнула содержимое себе на ладонь. Колечко было крошечным, выросшей синьорине да Риальто оно могло налезть разве что на мизинец. Она туда его и надела.

— Твое?

— Разумеется. Матушка, с детства пытающаяся привить мне хороший вкус, считала, что сапфиры подходят к оттенку моих глаз.

Я посмотрела ей в лицо:

— Не подходят.

— Тогда подходили. Три сапфира, черная эмаль. Это мое кольцо, которое я отдала за спасение мальчишке-рыбаку на острове Мурано.

— Значит, Карла на самом деле, наверное, Карло. Помнишь, она говорила, что в их семье рождаются одни мальчишки. И что ее батюшка обрадовался…

— И решил сделать девочку себе сам.

Этого Карла не говорила, но я согласно кивнула.

— Ньяга. Эту маску носят мужчины, притворяющиеся женщинами.

— Высокие воротники. Конечно, лицо можно побрить, а кадык приходится прятать.

— Мы ничего не замечали.

— Потому что наивные дуры. Он видел нас голыми.

— А мы его нет.

— Ну и зачем ты это сейчас сказала?

Я пожала плечами:

— Потому что это правда. А ты с ним еще и спала. И обнималась постоянно.

— Это ты еще не знаешь, что иногда я целовала эти лживые губы, когда он… она…

— В смысле?

— Я думала, что мне

нравятся женщины! Боже мой, я ведь воображала себя грешницей. — Маура принялась забрасывать вещи обратно в сундук. — Когда я поняла, что меня влечет к подруге, я так испугалась. А он, черноглазый лживый ублюдок, наверное, потешался надо мной. Зато мне теперь понятен запрет его серенити на посещение доной Маламоко твоей спальни.

— Он знал!

— Разумеется. Они ведь кузены. А знаешь, кто еще знал? Экселленсе. Чудовищный князь так многозначительно подчеркивал «и» в слове «рагацци», когда говорил о Маламоко. Понимаешь, он называл их в мужском роде!

— Наверное, — сказала я вдумчиво, — запах мужчины чем-то отличается от женского. Погоди. Ты влюблена в Карло Маламоко?

— Дошло наконец?

— И что же теперь делать?

— Я убью этого черноглазого ублюдка, когда он вернется.

— Он вернется?

— Конечно. В сундуке остались метрики на женское имя, я только что их просмотрела.

— А еще ему понадобится свидетельство об окончании школы. Ты не хочешь вернуть на место кольцо?

— Хочу, — пропыхтела Маура, — но не могу его снять.

Мы пошли в ванную, чтоб воспользоваться мылом. Ободок соскользнул с пухлого пальчика, и Панеттоне счастливо выдохнула. В этот момент до нас донесся звук шагов, девушка спрятала колечко на груди.

Вернулись горничные. Меня засунули обратно в ванну, добавили кипятка, оттерли ноги мочалкой. Пока я стоически сносила пытки, дона да Риальто не находила себе места. Она то хмурилась, то саркастично ухмылялась, прищуривала и округляла глаза, рука ее поминутно ныряла в декольте, а ноги мерили шагами плитки мозаичного пола.

— Повесь кольцо на цепочку, и дело с концом, — предложила я.

— Чудесная мысль!

От возбуждения меня буквально трясло. Карла Маламоко. Шпионка, интриганка… интриган. Пользуясь своими личинами, он мог проникнуть в любое столичное общество. Иногда он был синьорой, иногда — юношей вольных нравов. Ньяга. Не будь мы с Маурой столь наивны, давно распознали бы маскарад. Панеттоне в него влюблена. И что? Неужели командор да Риальто позволит единственной дочери связать свою жизнь непонятно с кем? Тем более что и у Карлы есть жених в догата Негропонта. Жених? Боже мой, как это вообще возможно?

Горничные обернули меня в простыню и вывели в гостиную. Там уже стояло ростовое зеркало и суетилась стайка портних.

— Обождите, — велела Маура. — Платье наденем потом, сначала займемся лицом.

— На мне будет маска, — попыталась я безуспешно возразить.

— После полуночи, когда дона догаресса сменит официальный костюм на карнавальный наряд. — Дона да Риальто усадила меня в центре комнаты и рассматривала с видом великого живописца. — Старуха была права, две недели взаперти отразились на твоем лице не лучшим образом. Чего мы хотим добиться? Соблазнительной Филомены или величественной?