"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Расскажи это Совету. И Наджаду.
– Наджад еще не весь Круг. И уж точно не Верховный.
Газван хотел было ответить, но умолк. Вздохнул, вслушиваясь в голос гонга. Протянул дрожащую руку и заставил запотевший кувшин накрениться, плеснув вина в приземистую чашу.
– Думаешь, я говорю, как обиженный ученик? – спросил маг. Проплыв пару локтей по воздуху, чаша ткнулась ему в ладони. Ну точно пес холодным влажным носом.
– Как человек, который кричал, что впереди пропасть, но его не слушали.
Выходит, что теперь он прав. Как мило!
– Только знаешь, Наджад думал то же самое. Все эти годы. Он старый чванливый болван, наш господин камня, но Кругу всегда желал блага.
– Резня на улицах – это благо? – резко спросил Газван.
Наставник поморщился, так не понравился ему вопрос.
– А мне откуда знать? – повел он плечами. – Помнишь, как маги прижились в Рассветных королевствах? Бывшие провинции захватили дикари, и уж как они нас не любили! Маги рождались каждое поколение, и всех их ни во что не ставили. А потом случился мятеж в Мyргуре, стража решила повязать колдунов, а те взяли да ответили. И люди, которым до колдунов не было дела, вдруг решили, что их это тоже касается. Вот сейчас с нами бедняки. Твоими стараниями, Первый! Ты добивался этого семь лет! Кто знает, как сложится? Ты скажешь, там льется кровь, а я отвечу: без крови ни беса не получится. Что если Царство заколдовано кровью, без крови не расколдовать.
Он говорил красиво, с чувством, выверенно… аж тошно становилось. Хмыкнув и не дав ему продолжить, Верховный спросил:
– Ты разузнал, где мальчик?
– А мы как раз за этим и пришли…
– Семеди вывез царевича в загородное поместье, – подал голос Ханнан. – Это в деревеньке Джемдaт в трех схенах от столицы. Вы хотите взять его в заложники? Я бы сказал, это… не очень мудро. Пока еще есть те, кто к нам благосклонен.
– Я еще сам не знаю, чего хочу, – проворчал Газван. – Нужно хорошенько подумать. И поговорить с советником.
– Мауз… вряд ли поможет, – замялся чародей.
Газван прикусил язык, с которого чуть не сорвалась грубость.
– Мне не нужна помощь, – отмахнулся Верховный. – Я пробую дорогу перед собой, только и всего.
Ханнан не знал его близко и потому не перечил в открытую, а вот долгий взгляд старшего наставника пришлось выдержать. Смотри-смотри! Первый-в-Круге – не ученик-первогодка, чьи мысли притягивают взгляды, словно павлиний хвост.
– Ты сам твердил, что советник нам не друг, – осторожно напомнил наставник.
– Какая разница? Он торгаш. Если мы найдем, что ему продать…
– Вряд ли ему понравилось, как Наджад задержал его в обители.
– Мауз не глупец. И все, что мне нужно, – это побеседовать.
Ханнан уже собрался спорить, но старый чародей оказался умнее:
– Я не могу перечить, если ты решил… могу только не одобрять. Я молюсь, чтобы тобой руководила не обида.
Он встал и подал знак Ханнану, что они уходят.
– Ты наверняка захочешь знать, что принес день. Я зайду вечером, а если будет что важное – забегу раньше. Мы
В последние дни Первый-в-Круге передвигался с помощью Асмы, а потому лишь приложил ко лбу кончики пальцев.
– Пусть твой день будет счастливым, – бросил он ритуальную фразу и махнул рукой, заставляя двери распахнуться. Выждал, пока оба мага уйдут, – и резко встал.
В груди кольнуло. Все же, сколько ни притворяйся, сердце и впрямь шалило, в особенности после непростых чар. На несколько мгновений Газван застыл посреди комнаты, наслаждаясь тишиной – за дни боев она стала роскошью. Потом в городе вновь ударили в набат, и волшебство распалось с гулким медным стоном.
Будь ты проклят, Кадар! Ты и все твои идеи!
Решить все раз и навсегда… это ли они делают – или всего лишь множат и без того длинный кровавый счет? Как объяснить, что он не хочет знать, что принесет им день?… Вернее, знает безо всяких вестников. Их положат на пол в главном зале обители – еще полдюжины или десяток магов, укрытых грубым некрашеным сукном. И ради чего? Сотни-другой локтей в уличном противостоянии?
По привычке, как он частенько делал в задумчивости, Газван подошел к окну. Ветер пахнул ему в лицо гарью. Совсем недалеко, в тройке кварталов от Храмового острова в полуденное небо поднимался дымный столб.
Сила. Власть… Газван нащупал под рубахой место, где кожа так и не сомкнулась вокруг вросшего в грудь алмаза.
Это ощущение было хмельней вина и слаще самых сладких грез. Кружило голову почище запаха любимой женщины, когда прикасаешься губами к ее шее… И, как и женщина, что выбрала другого, – было далеким и недосягаемым. Что проку в силе, если ею нельзя воспользоваться? Если сердце готово разорваться, стоит взять хотя бы на горсть больше сегодняшнего? А если бы он мог – что бы стал с ней делать? Залил столицу кровью, воцарился на дымящихся развалинах?
До-о-о-онг, до-о-о-онг – изливал душу набат. До-о-о-онг… Звук был равнодушным, как наемник. Холодным, как трупное окоченение.
Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты, скопом и по отдельности!
Маг вернулся к зеркалу и упал в кресло. Закрыл глаза, пытаясь вспомнить молодость, воскресить память о налитых жизнью мускулах и силе, пульсирующей в груди… Память молчала. Как будто всего этого не было. Были лишь трясущиеся руки и сердце, колотившееся часто-часто, едва не барабанной дробью.
Будьте вы прокляты…
Взмах руки – и стены вспыхнули колдовским синим светом. Самый сильный маг обители и тот навряд ли пробьется через такой заслон. Движение пальцев – и зеркало ожило. Несколько мгновений Первый наблюдал за человеком в отражении, а затем подался вперед и коснулся серебряного диска.
– Мауз… – негромко позвал он, – Мауз иль-Нехат, ты слышишь меня?
Советник был не в дворцовом квартале, иначе Газван не смог бы пробиться через купол, но это все, что он мог сказать. Толстяк отложил палочку для письма и потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы.