"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– И именно моё предвидение спасёт тебя от его гнева.
– Как это?
– Все соседи на вашей улице видели, как вдовушке Лизетт сегодня принесли корзину цветов. Так что будь я проклят, если нынче ночью ты застанешь Гастона Лекруа где-то окромя её постели!
– Не особо понимаю связь.
– Просто запомни тактический ход. Я ведь творец историй, а потому могу представить, что подобное однажды тебе пригодится. Это тяжело, конечно, но я могу!… Хм. Нет. Или да? Нет,
– Каких бесчинств?
– Не заставляй меня думать, что свои секреты я раскрываю зря. Просто возвращайся домой, Арьнен!
Он сказал это приказным тоном. И интонация разрушила мою прежнюю тонкую симпатию к барду. Мне были обидны его слова. Обидно равнодушие Эветты. События задели моё нутро настолько, что я не стал настаивать на том, чтобы увидеть её, а, безрассудно оставив монеты лежать на столе, ушёл, не прощаясь. Мною владела тяжёлая отрешённость. Я шёл, словно не видел ничего перед глазами. И по дороге остановился лишь единожды. Это у дома вдовы я услышал, как оттуда доносится довольный смех мастера Гастона. Его веселье заставило меня мысленно повторить про себя совет Арнео, хотя никакого прока я в нём не видел. Но, кто знал, вдруг однажды мне бы открылся его смысл?
– … Они так и тянутся к юным девицам потому, что нет ничего для них милее дурного дела погубить невинность! Их распирает злость, когда они видят, что существуют ещё чистые цветы. И обманом, и лестью, и коварством сеют они в сердцах любовь, чтобы после кровожадно вырвать её. Устроить свой кровавый пир. Потешаться, обращая ранее живую душу в камень! Или кто-то здесь считает, что я не права? Не так это? А, гость? Что скажешь?
Мне очень хотелось согласиться. Громче первого весеннего грома воскликнуть: «Да!». Но ещё большим кощунством показалось озвучить цинизм прожитых дней в присутствии молодых, чьи надежды окрыляют мысли радужными мечтами. И, оглядывая лица дочерей Аннет, внимательно смотрящих на меня, я вдруг…
– А где Катрин?
– Только что здесь была, – осматриваясь по сторонам, ответила на мой вопрос Мишель. Самой младшей из сестёр на кухне уже не оказалось. – Наверное, наелась, а слушать нас ей скучно. Вот и ушла играть.
– Дети не играют так тихо.
– Так хорошо знакомы с повадками этих дьяволят? Наверное, с любыми детьми прекрасно ладите? – начала было с улыбкой интересоваться Аннет, но, увидев, что серьёзность так и не исчезла с моего лица, кашлянула и встала. – Пойду, проверю.
Не знаю почему, но мною овладело беспокойство из-за Катрин. Я видел эту девочку, столь не похожую внешне на своих сестёр, лишь мельком. Стеснительная по природе, она разговаривала только с семьёй. Ни разу не обратилась ко мне. Но липкое предчувствие чего-то нехорошего не дало мне и дальше поддерживать беседу. Я прислушивался к шагам Аннет на втором этаже, к звуку её голоса, непрерывно зовущего дочь.
Предчувствие не обмануло. Ответа не прозвучало. И вскоре, быстро спускаясь по лестнице, женщина,
– Её нигде нет!
– Может она затаилась? Мам, она же любит играть в прятки, – робко предположила Мишель, но мастер Гастон, стукнув кулаком по столу, сурово спросил:
– Ставни везде закрыты?
– Везде. На нижние и на верхние крючки, всё как и положено, – начиная всхлипывать, сказала Герда. – Я, перед тем как на ужин всех собирать, проверила, честно!
– Тогда посмотрим на дверь.
Вывод напрашивался сам собой. Мастер Гастон верно размыслил. Если и дверь окажется закрыта, то деться маленькой голубоглазой шкоднице просто-напросто некуда.
Всё семейство вместе со мной вышло в холл, некогда служивший лавкой. Аннет осторожно положила ладонь на ручку и мягко нажала вниз. Язычок замка послушно ушёл внутрь. Дверь открылась. Её проём обнажил мрак. Набежавшие тучи заволокли обе луны и звёзды, а ближайшие факелы горели одинокими жалкими пятнами.
– Катрин! – жалобно и тоненько позвала перепуганная Аннет, не делая ни единого шага вперёд. – Милая моя!
– Блеешь, как овца! – отругал дочь мастер Гастон и, беря ближайший светильник, решительно вышел за порог, чтобы сурово выкрикнуть во весь голос. – Катрин! Где ты там шляешься, несносная девчонка?! Живо сюда, если не хочешь, чтоб твоя спина отведала моего ремня!
– Бегу-бегу, дедушка! – послышался колокольчиковый звон детского голоска. – Я почти достала!
– Кого ты там достала?! Живо сюда!
– Масика! Мы с Натой наказали его и привязали к ветке дерева. А потом я про него забыла!
– Кто такой Масик? – полюбопытствовал я, и бледная Мишель ответила:
– Медвежонок. Я ей его связала на праздник начала лета…
Не один я услышал мерзкий шум крыльев. Они скользнули по воздуху в непосредственной близи от нас, осеняя смертью. Аннет ойкнула, ноги её подкосились. Глаза Герды словно превратились в стекло. Пальцы мастера Гастона сжали дужку лампы ещё крепче, и он истошно закричал:
– Катрин, ко мне! Я тебе сколько угодно Масиков куплю! Беги сюда! На свет!
Помочь без магии мало чем было возможно, но стоять в стороне претило некое невнятное нечто. Не раздумывая, я схватил с полки оставленный там меч и, отшвыривая на пол ненужные ножны, выбежал на улицу.
Глава 8
Мне было известно, что своевременно закрытые глаза могут сделать мрак более податливым, а потому я не оказался столь беспомощным, когда под ногами вместо пола оказалась мостовая.
Прежде всего мой взор устремился в ту сторону, откуда слышался детский голос, и я сразу увидел Катрин. Девочка сидела на толстом суку яблони, что росла под окнами дома напротив, и с чем-то там копошилась. Наверняка с лентой, удерживающей в плену её любимого медведя. Она даже не обратила внимание, как на неё уставился мягко приземлившийся альп.
Альпы считаются не чистым видом нежити и принадлежат ко второму уровню возвращённых к жизни существ. Второй уровень означает, что для их создания используются не люди или животные, а какой-либо иной вид нежити. В данном случае основой послужил вампир из собаки, соединённый с низшим демоном. Комбинация давала уйму преимуществ в ловкости и проявлении инстинктов, но являлась малоразумной. А потому договориться бы не вышло. Выступать против такого существа с одним мечом глупее некуда. Во всяком случае для такого мечника, как я.