"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21

Звездная Елена

Мои руки уже сжались на плечах Элдри, а потому меня не волновало раздражение бога, который боялся. Его страх физически ощущался. Он был испуган. И до отвращения растерян от того, что аура моего тела, более не пропускающего через себя поток смерти, показывала не такого уж грозного для богов мага. Она начала рассеиваться, и это сбивало его с толку. Он не мог оценить всю степень угрозы. В его распоряжении были только жуткие слухи о моих нескромных возможностях, видение моих разработанных энергоцентров и знание о том, кому я служу. А потому

итог был прост – Арнео шустро наклонился, виновато поцеловал девочку в лоб и быстрым шагом ушёл прочь.

Малявка тут же захныкала, но я, не испытывая ни малейшей жалости, отвёл её в комнату и, удостоверившись, что дверь хорошо закрыта, от всей души отстегал ребёнка ремнём. Это должно было унять тягу к побегам на какое-то время. И методика действительно сработала. Мой зверёныш колко смотрел на меня исподлобья, жался в углу, но слушался, хорошо ел и, судя по всему, в мечтах не единожды загрызал до смерти своего тюремщика. Однако до того, как я сделал такой вывод, мне пришлось испытать уйму неудобств и ограничений.

Прежде всего, как я уже говорил, от меня требовалось дойти до мастера Гастона и не пойми как переговорить с ним. Но совершить подобную прогулку в обществе Элдри (а уж тем более без её общества!) стало бы неблагоразумно. Опиума оставалось всего ничего, и я не был уверен, что его хватит на достаточное время. Девочка и в этот раз очнулась значительно раньше, чем я ожидал. Искать дополнительную дозу – уже опасно для детского здоровья. Можно было переборщить. При таком раскладе объяснения с мастером Гастоном и вовсе нелицеприятными вышли бы.

Ох, как же я не хотел его видеть! Я представлял, как он на меня орёт, и трясся как мальчишка!

Но выбора, как такового, я не видел, а потому взял Элдри за руку и сцепил пальцы на её коже аж до синяков. Что делать? Мне не хотелось, чтобы она сбежала. А после я спустился на первый этаж и сухо осведомился у хозяина гостиницы.

– Есть человек, что пару часов за ней приглядеть сможет?

– Хм, – задумался мужчина, но всё же сказал. – Найдётся, но не задаром.

– Сколько?

– Недорого. В пять медяков сговоримся. У меня как раз сын бездельничает.

Я проследил за взглядом своего собеседника и увидел скучающего паренька лет тринадцати. Не особо-то он и произвёл на меня впечатление, но цена его услуг нравилась.

– Если она завизжит или попытается убежать, он справится?

– Да куда ей бежать, коли дверь запереть? – убедительно произнёс хозяин гостиницы. – А на визг разберёт, так охолонем. Сам поднимусь.

– Хорошо.

Покуда мальчик, откликаясь на зов отца, подходил ближе, я отсчитывал монеты и напряжённо думал. Мне очень хотелось верить, что всё обойдётся – и что мой Шершень не сбежит, и что предприимчивое семейство излишним милосердием не страдает. То есть, не позовут они стражу для разбирательства отчего у девчонки крики такие дурные.

Отдав деньги, я вышел на улицу. В такой жаркий день очень хотелось обзавестись широкополой

соломенной шляпой и сидеть где-либо в тенёчке, вытянув ноги. Однако моим ногам покой только снился. Время нельзя было терять, а потому я отправился не за соломенной шляпой, а к дому мастера Гастона. Как-то после попытки побега девочки и последующих разбирательств с богом этого мира расхотелось мне ещё один чудный день в Юдоле просиживать. Эта подлючая тварь Арнео запросто мог в порыве возвышенных чувств пойти к Тьме претензии какие-либо высказывать. И что тогда помешает моим Хозяевам поинтересоваться у меня отчего я молчу? Зачем скрываю, что исполнил свой долг?

Предположения о таком мне крайне не нравились, а потому я шустро зашагал по мостовым, покуда не остановился возле дома красильщика. И первое, что понял, можно было потерять время. Даже стоило. По крайней мере, часика три-четыре. Тогда бы я не столкнулся нос к носу с похоронной процессией. Гроб с останками Катрин как раз выносили через дверь. Мишель и Герда стояли снаружи, обливаясь слезами. Рыдающая Аннет шла вслед за мёртвой дочерью и так и порывалась ухватиться за крышку гроба.

– Нет, этого не может быть! – стонала женщина. – Она живая! Живая. Верните её домой!

Кто-то из соседок постарался успокоить несчастную, но слова не помогали. Горе не давало расслышать ей ни одного звука. Возможно, мастер Гастон, её отец, смог бы достучаться, но он и сам походил на тень самого себя. Глаза у него опухли, кожа выглядела белее снега, сухие руки дрожали. Его самого приходилось поддерживать, чтобы он не упал. Таким раздавленным этого человека мне никогда ещё не доводилось видеть.

– Мастер Гастон, – подошёл я ближе.

– Арьнен? Это ты, Арьнен? – попытался он всмотреться в моё лицо так старательно, как будто по новой ослеп.

– Я.

– Ты тоже пришёл проводить мою Катрин в последний путь?

Хм. Вообще-то нет.

– Мне бы хотелось…

– Не надо, не говори ничего, – из глаз мужчины потекли слёзы. – Я уже слышал много слов скорби.

Так может послушаете радостную весть? Не хотите мёртвую девочку на живую обменять? Возраст практически один в один. Баш на баш будет.

– Но меня-то вы ещё не слушали, – с укоризной произнёс я. – Кроме того, скорбные речи у меня никогда не получались, я вообще не вижу в них смысла. Мне совсем не то хотелось вам сообщить.

Мастер Гастон внимательно поглядел на меня, прежде чем твёрдо сказал:

– Тогда тем более не говори ничего, Арьнен.

– Но как я могу ничего не говорить, если я специально ради этого шёл к вам? Выслушайте. У меня есть деловое предложение, которое может вам понравиться.

– Арьнен, о чём ты? Ну какое деловое предложение? – с раздражением уставился на меня мастер Гастон.

– Думаю, вы его оцените. Так вот…

– Прекрати!

Его громкий голос привёл к тому, что ближайшие к нам люди покосились на меня с откровенной антипатией.