"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
За годы войны «Щуки» потопили 45 и повредили 8 боевых кораблей и коммерческих судов противника. При этом наши боевые потери были достаточно высоки: из 44 воевавших подводных лодок погибло 31. За боевые заслуги 6 подводных лодок стали гвардейскими. Еще 11 субмарин награждены орденом Красного Знамени.
Тактико-технические характеристики.
Водоизмещение: надводное – 584 тонны, подводное – 707,8 тонны.
Габаритные размеры: длина – 58,8 метра, ширина – 6,2, осадка – 4.
Скорость хода: надводная – 14,3 узла, подводная – 8,1–8,3.
Дальность плавания (с нормальным запасом топлива) – до 2580 миль (надводный ход), до 105 миль (подводный ход)…»
Полезные сведения, но, увы, немного не те, что мне необходимы в данный момент времени. Нужная информация пока недоступна, как я ни стараюсь ее добыть.
«– Могу я хотя бы узнать, куда мы направляемся?
– Вы все узнаете, когда доберемся
На этой дежурной ноте всякие расспросы закончились. И вот теперь я снова ощущаю себя словно пленник какой-то, хотя меня и не держат взаперти. Пять дней назад начал потихоньку «ковылять» по отсекам (ярь помогает), знакомиться с устройством подлодки, но вот матросы и капитан стоически отмалчиваются и поддерживать беседу не желают. На Валерку надежды тоже мало. Стоит мне незаметно подвести его к нужному направлению, как он резко обрывает разговор и со словами: «Пора мне, дядь Миш» уходит, оставляя меня с одиночеством и неизвестностью. Все же не стоит тревожить парня. И так горя хватил, став сиротой. Отец – моряк, командир тральщика, пропал без вести с кораблем в самом начале войны. Мать работала медсестрой на госпитальном судне, всюду возя с собой сына. В августе сорок первого судно потопили фашисты, мать, скорее всего, погибла, а уцелевшего Валерку подобрали подводники. С тех пор остался с ними, став рулевым-сигнальщиком. И службы не боится, несмотря на то что кругом идет война и для любой подлодки опасность таится повсюду. Вот про войну Валерка рассказывал очень даже охотно:
«– Бывало, потопим фашиста, но и нам достанется. Часа три-четыре потом за нами их катера охранения гоняются и бомбят. Оторвешься иной раз только под вечер; уходишь к самому берегу, ложишься на грунт, ждешь, когда враги уберутся, а после новый приказ: например, прикрывать переход кораблей транспорта. Мы тогда с места срываемся и идем на новую позицию. Утюжим порой прямо по минным полям, боясь зацепить бортом минрепы [216] . И не всплыть! Над морем фашистские самолеты: то «юнкерсы», то «мессеры». Все же всплываешь, чтобы отсеки провентилировать, а эти гитлерюги тут как тут. Коршунами кружат и по нам палят. Что делать? Камнем летим в глубину по срочному погружению. Дальше еще приказ: в Кронштадт возвращаться. Возвращаемся, на перископной глубине идем. Не идем, крадемся – кругом мин, сетей и катеров, что огурцов в банке.
216
Минреп – трос (стальной, пеньковый, капроновый), предназначенный для крепления якорной морской мины к якорю и удерживания ее на определенном расстоянии от поверхности воды.
И дисциплина у нас строгая, и учиться надо много, а работать и того больше. И берега родного неделями не видим, и опасностей хоть отбавляй. Вот такая наша служба…»
Слушал я Валерку и понимал, что он из тех людей, которые с морем связаны навеки с самого детства. И узы эти война скрепила. Кровью скрепила. Прочно скрепила…
Мне в этом отношении повезло гораздо больше. Я ведь морской стихией тоже с детства буквально бредил. Мирного детства. Безмятежного. Счастливого.
Все началось аккурат после шампурной дуэли. Ближе к весне, начитавшись «Остров сокровищ», вздумали мы с Петькой в пиратство удариться. А какой пират без посудины моря и океаны в поисках добычи бороздит? Вот и новоявленные флибустьеры, дождавшись мая, решили на импровизированной верфи позади гаража строить судно. Ужас сколько досок и гвоздей извели, прежде чем перед нами возникло некое неуклюжее, тяжеленное подобие плота с одной-единственной мачтой, парусом и картонным «Веселым Роджером» в придачу. Называлось «Бегемот». Вообще-то я хотел «Моржом» назвать, как у Флинта, но Петька отговорил. Вдруг, чего доброго, призрак грозного пирата рассердится и нагрянет в гости с возгласами: «Дарби МакГроу! Дарби МакГроу! Дарби, подай мне рому!» Не стоит Флинта тревожить.
Дальше по плану у нас был спуск на воду. Без оркестра, крестной матери, митинга, речей. До озерца Соленого (сто метров всего от гаража) тащили мы нашу посудину исключительно за счет своей мускульной силы. Дотащили, в воду столкнули, забрались на палубу и… стремительно пошли ко дну. Только мачта, головы и «Роджер» торчат над водой. Ну, забыли мы о законах физики, не учли грузоподъемность, не знали азы непотопляемости. Плюс железное правило Врунгеля: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет».
Хоть наше плавание на «Бегемоте» и закончилось столь бесславно, но не закончились идеи. Кто сказал, что пираты обязательно бывают лишь надводными? Могут же и под водой действовать. Когда одиноко дрейфующий
И это еще хорошо, что отверстие пенопластового люка у нас получилось достаточно большим, чтобы протиснуться. Застрянь мы в нем, когда, несмотря на нехилую такую пластилиновую гидроизоляцию обшивки, подлодка быстро начала заполняться водой, все могло закончиться трагично. Как не утонули тогда балбесы, ума не приложу.
Теперь вот снова я на подлодке. На сей раз настоящей военной, боевой, идущей неведомыми мне курсами. Не знаю почему, но с самого утра не покидает чувство, что именно сегодня мое пребывание на «Щуке» завершится. Если так, то напоследок стоит еще разок пройтись по отсекам, попытаться пообщаться с матросами, узнать истину. Этим и займусь прямо сейчас.
Глава 2
«– …Подводник обязан знать свой боевой пост, отсек и всю подлодку как свои пять пальцев, иначе он не подводник, а из тех, кто на подводах ездит.
– Зачем это?
– А действительно, зачем? Зачем торпедисту знать, как устроена помпа для откачки воды, а радисту включать электромоторы или открывать кингстоны и клапаны вентиляции цистерн? А затем, что нельзя иначе. Подлодка – корабль небольшой, а машин и приборов в нем немерено. Управься-ка с ними, если в своем деле не мастер. В бою под водой всякое бывает. Ра-а-аз! – палуба наперекосяк, вода хлещет из пробоин, свет потух, а товарищи твои заняты или, того хуже, из строя вышли. Вот и нужно учиться друг у друга, помогать, когда трудно. У нас девиз, как у мушкетеров: «Один за всех, все за одного». И потому на отлично подлодку нужно знать что командиру, что коку…»
Хорошо я помню этот старый, еще детский разговор с Иваном Кузьмичом Елагиным, ветераном-подводником, жившим в соседнем подъезде. Знал бы он, что повзрослевший мальчишка Мишка Крынников не просто запомнит все услышанное, но и однажды окажется на боевой подлодке, неведомой силой вырванной из Великой Отечественной и переброшенной в прошлое. Кстати, есть ли здесь, в девятнадцатом веке, полноценные подлодки? Откуда ж им взяться? Все только на уровне разработок, испытаний, проб и ошибок. С давно канувших в Лету петровских времен «потаенного судна» Ефима Никонова [217] (а это фактически прообраз современных субмарин) можно вспомнить разве что относительно недавние искания инженер-генерала Шильдера. Первым в мире смог реализовать идею строительства подлодки из металла. И не одной. Трех. Ракетно-минных.
217
В 1719 году крестьянин подмосковного села Покровского самородок-изобретатель Ефим Никонов создал проект «потаенного судна» (т. е. подлодки) под названием «Мокрель», с которого, по его замыслу, должны были действовать подводные пловцы (водолазы) с изобретенным им же оборудованием. Осенью 1720 года в присутствии Петра I состоялось первое, не совсем удачное испытание «Мокрели». Однако в дальнейшем, даже несмотря на преследовавшие Никонова неудачи, финансирование проекта было продолжено и после смерти Петра во время царствования Екатерины I. С воцарением Петра II и начала общего упадка флота Никонов в 1728 году был лишен звания корабельного мастера и под конвоем отправлен на астраханскую верфь, где исполнял обязанности водолазного специалиста, а после и вовсе был удален от дел.
Первая. Построена и испытана в тысяча восемьсот тридцать четвертом году. Длина – шесть метров, ширина – полтора, высота – почти два. Строилась на судоверфи Александровского литейного завода три месяца. Император Николай Первый аппарат посмотрел, оценил, велел доработать, отрядил специалистов. Те энергично принялись за дело, собрав специальный станок и ракеты, способные запускаться с подлодки, как в надводном, так и в подводном положении с помощью электричества. Горизонтоскоп (прапрадедушка перископа) в передней башенке тоже имелся. А вот скорость мала. По инженерным расчетам, чуть больше одного узла по проекту, но в реальности и одного не выжмет. Как двигалась подлодка? В надводном положении с помощью съемных мачт и парусов. Если в дальнее плавание, то на буксире пароходом «Отважность» – эдакой паровой плавбазы, тоже вооруженной ракетными установками. Кстати, о вооружении: