"Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Они говорят на всеобщем языке!
И она их понимает!
Меррель же ей говорила, что во всех трех империях и на их окраинах говорят на всеобщем языке! Самые что ни на есть убогие и дикие племена – все владеют всеобщим! Да, – у всех свой говор, и слова они произносят не так, как положено цивилизованным людям. Но всех легко можно понять! И это доказывает, что когда-то все люди в мире были одним народом, и только после Войны богов, разбившей мир на осколки, люди оказались раскиданы по всем концам света.
Чудовища говорили очень чисто на всеобщем, вставляя много неизвестных
Тот каннибал, который выволок ее из клетки, потеряв почти все свои пальцы, оживлено спорил с еще более уродливым и массивным чудовищем, ловко выхватывая окровавленными руками куски еды из огромного котла.
Его звали Вьищ, он же Младший, и он запальчиво убеждал второго:
– Я согласен, сегодня все человейники - «империи» кишат недоразвитыми и очень злобными тварями, - но когда-нибудь, через пять-десять тысяч лет, из них, может быть, получатся разумные люди.
Того, что был побольше и поуродливее, звали Каарт, он же Старший.
– Это – вряд ли!
– отмахивался Каарт. – Это мерзкое отребье обязательно самоуничтожится на пути к цивилизации! И в первую очередь они будут убивать всех, в ком случайно зародится человечность! Так что у сообществ волков, муравьев или пчел гораздо больше шансов стать цивилизациями, чем у твоих «имперцев», или как там они себя называют.
– Слушай, но ведь каждое сообщество переживает разные этапы своего развития: дикость, варварство и только как вершину эволюции – цивилизацию. Может быть, и эти человейники когда-нибудь…
– Именно эти человейники – никогда! – прервал Младшего Каарт.
– Хотя у них уже есть большинство атрибутов цивилизации: города, не занятые в сельском хозяйстве работники, классовая структура, организация государства на уровне штатов, монументальные общественные здания и произведения искусства, письменность и даже развитие точных наук. Но у них нет главного: самой человечности. Ей неоткуда взяться в такой империи, какую они построили. В стае кровожадных акул – травоядным рыбкам не выжить, мой мальчик!
– Ты же сам говорил, что не все цивилизации являются верхом развития разумных существ: они могут быть чуждыми, неприятными или архаичными. Цивилизованное поведение в рамках одной культуры может показаться бессмысленным или ужасным – другой. И у некоторых цивилизаций может не быть всех признаков – все равно они будут считаться цивилизациями! – защищал имперцев Младший.
– Точно, - согласилась совершенно заледеневшая на сквозняке Настя.
– Инки – не имели письменности. В Стоунхендже были монументальные здания, но не было ни государства, ни письменности… И они, и многие другие – исчезли, как будто их никогда и не было…
– Цивилизациями они могут называться только у исследователей, чтобы хоть как-то различать их в научных спорах. А на самом деле, они – обреченные на исчезновение сообщества. Все сообщества во всех мирах обязательно сгинут, если не будет главного: ряда моральных ценностей. Таких, как сострадание к беззащитным - больным, детям или старикам, равенство всех, уважение к женщинам…
– Спросите меня! – вырвалось у Насти, как на уроке. – Я знаю ВСЕ об имперском отношении
Монстры выронили еду и обернулись к ней. Настя заметила, что у Младшего отрастают отрубленные ей пальцы: фаланги были еще коротковаты, но вытягивались прямо на глазах. Чудовища поднялись и склонились над зверушкой из человейника.
Скоро все было кончено.
Меч был осторожно срезан прямо по металлу с ее ладони, ошейник был снят с помощью мерцающего зеленого кристалла, а Насте, поколебавшись, вернули свободу движений, - но не срезанный меч.
– Кто это сделал? – Старший ткнул во вмятину на снятом ошейнике. – Ты? Как? Почему не похожа на имперцев?
– Я случайно попала на вашу планету, и меня сразу продали в рабство. Потом меня ударили мечом на поединке и попали по артефакту на ошейнике! Артефакт разлетелся, а ошейник перестал работать!..
– Ошейник не перестал работать! Если бы ты успела его распилить, тебе бы оторвало голову! Интересно! Наверняка и тот меч тоже был сделан Древними! Ха! А ведь я еще не проводил таких испытаний: мощный удар по артефакту другим артефактом! Нужно попробовать! Там, откуда ты к нам прибыла, - все разумные такие уродливые? – Каарт с отвращением оглядел окровавленную «разумную» с другой планеты, крепко вцепившуюся в железный стол, чтобы не упасть.
– Нет, не все, – пораженно призналась Настя. – И сильно я уродлива?
– Да! – отрезал Каарт. – И твоя кошмарная внешность выводит меня из душевного равновесия! Можешь остаться пока в моей крепости, - я еще, может быть, побеседую с тобой, если найду время. Но старайся не попадаться мне лишний раз на глаза! По всем вопросам по еде и здоровью обращайся к Младшему, - он любит возиться с разной... хм, живностью.
***
Сирус очнулся в цыганском платье, с кинжалом в руке, в запертой клетке, и оцепенел от ужаса – он находился не в империи. Ни в одном городе империи нет таких огромных помещений, больше всей Арены целиком. И это не острова. Это может быть только Пустошь. Где-то здесь, на юге, между Пустошью и Империей, эта скотина император подарил ему за Волчицу земли, которые нельзя использовать! Тут давно идет война с южанами, которые вырезают крестьян и убивают легионеров, стоящих в нескольких форпостах на границе. Южан надо вырезать всех, - возможно, тогда наступит мир. А может – и тогда не наступит, ибо часть южан ушли в Пустошь и превратились в монстров.
В двух соседних клетках валялись охранницы Насты, которых он убил возле Арены, а открытая пустая клетка была захламлена окровавленными лоскутами платья проклятой Волчицы и обрубками пальцев. Похоже, что Волчицу сожрали звери покрупнее! Жаль, конечно, что он этого не увидел, но теперь он свободен от своей клятвы, сможет выбраться из этого страшного места с помощью кинжала и зажить припеваючи, в покое и богатстве.
Сирус услышал тяжелые гулкие шаги и притворился мертвым, следя за событиями прищуренными глазами. Огромный лиловый монстр, - явно каннибал, - выволок из клетки двух убитых охранниц, повертел их в руках, убедился, что те мертвы, и куда-то их унес.