"Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Не знаю, какие кошмары творятся здесь сейчас, – Михаил обвел ладонью с отсутствующим пальцем серо-зеленое поле, – но Горячие Болота опасны даже зимой. Опасны смертельно. Ранее здесь находилась санаторно-курортная зона «Горячий ключ». После катастрофы долина заболотилась. Болота поглотили не только озера, но и русло Агидели. До того Агидель разделялась на несколько рукавов у самых предгорий, образуя дельту. Теперь она практически растворяется в этих болотах.
– И как их миновать? – спросил я нетерпеливо.
– Держись южнее. Главное не прозевать вот эту протоку. По ней попадешь к предгорьям. Здесь в нее вливаются горные речушки и отпугивают
– Понятно, – кивнул я, рассматривая поясняющие надписи и прикидывая расстояние до опасной протоки согласно обозначенному масштабу. – А почему ты сказал, что не было нападений из воды? Кто-то может напасть с воздуха или с берега?
– А вот видишь, нарисована птичка? Это место гнездовий рух – тех милых птах, которые встретили тебя при высадке. На нас они ни разу не нападали. Но кто знает, как поведут себя птахи в период вскармливания птенцов? То, что рух охотятся на лемуров, достоверно известно. Значит, и человек для них может представлять вполне приемлемую добычу. Но рух не единственная опасность, которую нужно ждать не из воды. Здесь русло расширяется, и держаться следует левого берега, ибо после этих перекатов течение резко усиливается, а вот эта скала разделяет поток на две части. Правый, как видишь, более широкий, но мелкий и каменистый, отчего непроходимый. Левый стиснут скалами так, что порой приходится отталкиваться от стен. Но зато он достаточно глубокий и не имеет никаких препятствий. Разумеется, если не считать препятствием винторогов, живущих в расселинах. Вот их-то тебе и следует опасаться. В холодное время они являются последней опасностью перед впадением русла в океан.
– Что еще за винтороги?
– Винторогий павиан – плотоядный примат, у которого пищеварительный тракт устроен как у хищников, – вместо Михаила пояснил доктор. – Кроме гораздо более короткого, чем у обычных обезьян, кишечника, винторог отличается еще и уникальным строением скелета. Череп павиана не венчает позвоночник, а крепится затылочной костью к последнему позвонку. Сам позвонок вытянут в виде витого рога. У самок рог едва заметен, а у самцов достигает полуметра.
– Впечатляет, – кивнул я.
– Рог-то как раз не опасен, – снова вступил в разговор Михаил, – его павианы используют только при ритуальных боданиях во время выяснения очередности совокупления с самкой. В их прайдах с одной самкой живут до двух десятков взрослых самцов.
– Ого!
– Но эти твари и без рога способны разорвать крупного зверя голыми руками. Владимирцы говорят, что с их пути спешит уйти даже мраморный кот. Рост крупного винторога редко превышает полтора метра. Но при этом он имеет метровую ширину плеч и могучие полутораметровые передние конечности. Весом эта груда мышц и крепких костей может быть до двухсот килограмм.
Я уважительно присвистнул.
– Вот-вот, – кивнул в ответ на мой свист Михаил. – И эти два центнера легко прыгают на расстояние шести метров, перемахивая с одного берега на другой.
– И как же быть? – я представил, как такой монстр падает на меня сверху, и мне стало не по себе.
– Очень просто – винтороги панически боятся огня и даже дыма. Горшок с чадящим мхом и пара зажженных
– Ясно. Постараюсь учесть и продумать. А вот здесь что, потоки опять сливаются? – указываю на соединение голубых линий.
– Да. Далее не больше часа хода по спокойной воде, и вот здесь, на выходе из ущелья, начинаются непроходимые перекаты. Далее только пешком. Эта территория более-менее контролируется владимирцами, местные хищники либо истреблены, либо ушли подальше от людей. Часа три ходу, и ты на берегу океана. Слева увидишь уходящую в океан скальную гряду. Примерно на полпути к ней находится солеварня владимирцев. Соль они добывают только по необходимости, но на мелководье обычно всегда есть кто-нибудь из ребятни, собирающей крабов и устриц. Если никого не окажется, то увидишь довольно приметную тропу, ведущую к их поселению. Собственно, вот и все, – Михаил развел руками. – Зелеными крестиками отмечены острова, на которых мы благополучно ночевали. Красными точками отмечены опасные перекаты. Вообще все опасное помечено красным.
– Понятно, – кивнул я в очередной раз и невесело усмехнулся. – Судя по вашим предостережениям о жарком времени года, красным можно заштриховать весь маршрут. Кстати, Алексей что-то намекал о плавсредстве.
В ответ на мой вопросительный взгляд мужчины поднялись.
– Ну, ежели Алексей намекал, то пусть он с Михаилом и покажет это самое плавсредство, – сказал Кононов.
И снова мы втроем ехали на палийских мустангах вниз по течению мутного притока Агидели. В том месте, где к носу Вулкана присосался аппетитный вампирчик, Михаил направил мустанга прямо сквозь густой кустарник. Мы последовали за ним и оказались на небольшом песчаном пляжике. При нашем появлении несколько длиннотелых, похожих на ящериц существ стремительно юркнули в воду. Не обращая на них внимания, мои спутники проехали к противоположному краю пляжа и спешились.
Только теперь, ранее отвлеченный зверушками, я заметил находящийся на берегу плот.
Плавсредство было полностью вытащено из воды, поднято на четыре поперечных бревна, под крайнее из которых подложен здоровенный булыжник, чтобы не покатилось, и привязано к основанию куста. Вероятно, река периодически разливается, затопляя пляж. Судя по отсутствию следов волочения на местами поросшем травой песке, плот давно не эксплуатировали. Размеры примерно два метра в поперечнике и четыре в длину.
Длинные бревна, диаметром до четверти метра, плотно застелены тонкими жердинами. По краям – небольшие, в пару жердин, бортики, предохраняющие вещи от скатывания в воду. Торцы бревен стесаны под углом вниз для лучшего скольжения при перетаскивании по суше и мелководью. Со всех четырех сторон стояли рогатины уключин – по бортам для гребных весел, использовать которые при плавании в одиночку вряд ли возможно, и по торцам, оба из которых могут быть как носом, так и кормой, для рулевых весел. У одного из торцов увидел нечто вроде плетенной из лозы невысокой, но почти метрового диаметра, корзины. Ее края обложены плоскими светло-серыми камнями, а внутри она наполнена утрамбованной желтой глиняно-песчаной смесью. Судя по торчащим по краям рогатинам, это корабельный очаг. Однако отсутствие следов костра говорило о том, что очаг никогда не эксплуатировался, либо глину меняли после каждой эксплуатации. Верным оказалось первое предположение.