"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Облачко. — Подзываю стоявшего позади демонёнка. — Позаботься о его душе.
Демонёнок подошла к телу, распушив крылья, привлекла ненужное внимание. Затем, что-то прошептав, обернулась, взглянув на меня золотыми, полными вопросов глазами.
— Он отказывается уходить. Ещё не тёмный, но и не светлый, дух его заперт в неразложившемся теле, он жаждет жизни, жаждет отмщения и битвы. — Слова Облачка отозвались неподдельным, выросшим любопытством у больных и раненых. Даже те, кто с трудом мог говорить и двигаться, из последних сил, кряхтя, приподнялись, либо просили что бы их подняли, что бы поглядеть в нашу сторону. Для большинства, живых, смерть являлась концом, и даже существование
— Я могу чем-то ему помочь? — Спрашиваю я Облачко, и демонёнок предлагает мне присесть рядом. Сажусь, после чего Облачко, взяв мою руку, направляя её, кладёт на лоб усопшего.
— Обратимся к покойнику, вместе. — Говорит Облачко, и всё, весь мир вокруг внезапно изменяется. Реальность треснула на пополам, исчезли деревянные срубы стен, больничная палата и тишина, царившая в ней, растворилась в гуле марширующих по камням сапог. Стройными рядами, в сияющих доспехах, у Врат солнца, топталось войско, а напротив его, стояли мы: демонёнок, я и… усопший. Марш прекратился, мгновение тишины разорвал командирский выкрик.
— Слава погибшему собрату! — Воскликнул басистый голос существа, чем-то напоминавшего Волколака.
— Слава, слава, слава! — Отозвались тысячей голосов его братья.
Оглядевшись, понимаю, что за вратами, высокими стенами и такими же, невероятно высокими башнями, находится знакомый мне хребет с Перевалом Волчья пасть, и, следующие за ним, пустынные пески. Всё это — стены Нового Вавилона, а сзади… Обернувшись, позади нас вижу тьму. Мир, пространство, в котором мы оказались, разделено на то, что впереди, и абсолютную пустоту сзади. Тьма медленно и верно надвигалась, сантиметр за сантиметром она разрушала стоявшие рядом дома, улицы, и даже само небо, превращая всё в чёрную, непроглядную стену из тьмы.
— Я не хочу во тьму. — Слышится голос бойца, что сейчас, в пространстве, созданном из его воспоминаний и мечтаний, доживал свои последние дни. Сделать шаг в мир, что не принадлежал мне, оказалось сложно, но я смог. Дабы воин не оглядывался, не смотрел на тот надвигающийся со спины ужас, становлюсь спереди, между ним и строем. Видя меня, солдат в прикрывающем лицо золотом шлеме, и таком же доспехе, с белым как снег плащом, произносит: — Я хочу сражаться, хочу прославлять имя своего рода, своего генерала, императрицы и бога, я жажду битвы, жажду служить! Не хочу умирать… не так, не такой смертью, не в постели, прошу, позвольте мне остаться, позвольте увидеть победу, ради которой все мы погибли. — Указав рукой на войско позади меня, произнес солдат. Значит, все те, кто его приветствовал… уже мертвы.
— Облачко, что я должен сделать, как он хочет, чтобы я помог? — Обращаясь к демонёнку, внезапно понимаю, что не ощущаю её присутствия. Так и есть, моя спутница исчезла, растворилась, и тысяча воинов-братьев растворилась вместе с ней, оставив меня один на один с солдатом и тьмой, наступающей на нас. — Я бы с радостью помог тебе, но не знаю как…
— Ложь. — Внезапно отозвался воин.
— Это правда.
— Ложь! — Светлый доспех его начал мрачнеть, а белый плащ покрываться красными пятнами. — Демон, пришедший с той стороны, служащий вам, тому доказательство. Позовите меня, взовите… к нам. — Мир вновь дрогнул, и вот, я уже стою не перед одним, спрятавшим лицо воином, а перед целой шеренгой. Сотни таких же, как он, слева, столько же справа. Все как один, единое целое, в один голос, требуют призыва… того, чего я не умею. Ещё никогда я не извлекал лично трупную тень,
Воин впереди стоящий скидывает с себя нагрудник, достаёт клинок, а после, вспарывает грудь, от горла и до бедра. Бросив клинок, руками он берется за разрезанную плоть, раздвигая ту в стороны, вновь требуя какого-то «призыва».
— Возьми моё сердце, взови к нам, ибо все мы смерти, забвению, предпочтём вечную службу тебе! — Могильным голосом проговорил воин. Кровь ручьём побежала из вспоротой грудной клетки. Сре?ди органов, вывалившихся кишок и оголившихся рёбер, внутри его, возле сердца, что-то блестело, переливаясь разными красками, сияло. Возможно, это и была его душа.
— Ты можешь умереть, исчезнуть. — Предупреждаю солдата я, но он даже не шелохнулся.
— О чём вы, Матвеем, мы и так уже мертвы. — Отпустив плоть, хватает меня за руку, а после притягивает к себе солдат.
Сквозь омерзение, вонь и влагу, исполняю его просьбу, касаюсь того, что жжётся и вспышкой яркой возвращает меня в прежний мир.
Головокружение, приступы тошноты, резь в глазах, а так же звуки охов и ахов сопровождают моё сознание до полного восстановления, осознания, что в руке моей не сгусток темных чар, как было с трупными тенями, а незапечатанная, серая, свободно передвигающаяся по моей руке масса.
— Он выгнал меня и принял вас. — Говорит Облачко. — Воин даже после смерти остался воином. Дайте ему немного своей силы, накормите, верните в строй.
Не отпуская моей руки, контролируя и поглощая излишки, Облачко даёт мне возможность лицезреть, как быстро и легко может измениться душа, для которой моя магия не яд, а часть бытия. Напитывая смутную душу, я видел прошлое, частички мозаики, жизни, как самого воина, так и тех, кто был до него. Моя мана, через обработанную землю, передалась практически всем представителям племён лис, волков, Кролли, Му и Выр-выр. Каждый предок их, хоть раз вкусивший выращенные на моей силе плоды, сохранил в будущих поколениях частичку силы, моей личной магии, позволявшей нам взаимодействовать, понимать друг друга и помогать друг другу… в первую очередь ментально. Когда мы оказались в другом измерении, в реальности, созданной мертвецом, он почувствовал что-то родное во мне. Заинтересовался, а после, ведомый духами и воспоминаниями усопших, что с магией моей остались в его ДНК, вспомнил то, чего никогда не знал, он вспомнил меня. Назвал моё имя.
Силуэтом человеческим, сгусток всё преображался и преображался. С ним менялись и лица тех, кто за этим делом наблюдал. Не было в этом существе острых, акульих зубов, что имели Слуги. Не было бесформенности, грубости и резкости в перетекающих движениях. Высасывая всё больше и больше из меня маны, создавая скелет, он обзаводится хребтом, костями рук, ног, рёбер, вокруг которых, концентрируясь, начинают завязываться хрящи, почти что человеческие органы, плоть… Внезапно, из спины его, как и из спины Облачко, начинают расти и покрываться серыми мелкими перьями крылья. Существо, нет, душа, она приобретала лик ангела!
— Слишком прожорливый, много амбиций! — Рычит Облачко, предлагая разорвать контакт. Нет, сейчас нельзя, все смотрят, а тело будущего воина ещё не сформировалось. Стиснув зубы, жду, когда волокна из плоти обрастут кожей, когда завершат своё изменение пальцы рук и ног, а с ними, представший пред мной, откроет глаза.
«Давай, засранец, не доводи до изнеможения, нам ещё воевать!» — усиливая напор маны, требую я. С потоками силы, отдаваемыми мной, ускоряется и создание тела. Обжора уже сожрал не меньше, а может даже и больше, чем Облачко. Если так пойдёт и дальше… упаду, потеряю сознание. Ну… давай, просыпайся уже!