"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Молодец, Женя! А я как раз и хотела сказать тебе это, а ты сам додумался.
Пока мы мусолили «Светку Соколову», бас-гитарист с Поповым уже наяривали из неё рифы.
— Извините, Светлана Яковлевна, я спать рано ложусь, а мы ещё…
Договорить я не успел. Директриса кивнула, встала со скамейки и потянув за руку завуча пошла на выход.
— Репетируйте ребята! У вас хорошо получается!
Людмила Фёдоровна ничего не сказала, но выходя из спортзала, кинула на меня недобрый взгляд.
Когда за ними закрылась дверь, я повернулся к музыкантам
— Что такое? — спросил я.
— Поставь ещё раз, — попросил барабанщик. — Это кайф. Как ты на гитаре так намострячился барабаны изображать?
— Жить захочешь и не так «раскорячишься», — поговорил я. — Слушайте, так и быть. Завтра хотел вам включить, но если хотите, слушайте, а я пошёл. Уморили они меня.
— Но ты — молоток, Джон. Развёл их как котят, — одобрительно покивал головой бас-гитарист.
— Спасибо за комплимент, — поблагодарил я. — «Ноту» сломаете, убью.
Я пошёл к уличному выходу, но потом оглянулся.
— Не вздумайте сейчас сбегать домой, это касается Попова, так как он живёт ближе всех в седьмом доме, принести магнитофон и переписать песни. Вы не выдержите, и покажите их друзьям. Те уговорят вас дать им переписать. До праздничного вечера осталась неделя. Если кто услышит песни, они из новых превратятся в старые. Как Золушкина карета в тыкву… Да и кто-нибудь из других школ передерёт и начнёт их исполнять. Понятно?
Все разом кивнули, и я понял, что зря оставляю магнитофон. Не удержатся. Перепишут…
— Да и фиг с ним, — подумал я. — Мне даже ещё и лучше, если бы по всем школам уже сейчас играли. Что я Гринч, укравший Рождество?
Махнув всем рукой, вроде как прощаясь, я пошёл домой. Что-то устал я за этот денёк. Метель продолжала кружить, заметая лестницы и мне пришлось сползать по ним, лёжа на перилах. Хорошо со стороны школы лестницы короткие. Со стороны дороги, как всегда превратившейся в длиннющую снежную горку, слышались смех и визг детворы.
— Все пацаны там, а ты здесь, — грустно подумал я. — Украл, блять, у мальчишки детство. Игрался бы сейчас Женька вместе со всеми на горке, сцепляясь с другими санками в паровозик. И это от самого «Энерготехникума». Метров триста горка, наверное. Вот на такой на лыжах прокатиться!
На балконе лежали Сашкины лыжи в жёстким креплением. Там и ботинки лежали, но они были мне ещё велики размера на три.
— Да и фиг с ними. Можно и ваты напихать, — подумал я, едва не наворачиваясь, поскальзываясь.
— Это я правильно сделал, что магнитофон оставил, — сказал я сам себе, с трудом заползая на крыльцо подъезда и открывая прижимаемую ветром дверь.
Глава 27
Утро встретило тишиной и заметёнными снегом тротуарами и шарканьем лопат дворников. Дворники, очень пожилые жена с мужем, жили прямо в нашем доме и поэтому территория вокруг нашего дома расчищалась первой. Потом они поднимались по тротуару к одиннадцатому. Убирались там, потом шли к девятому. Но не это меня удивило, а то, что снега навалило столько, сколько я во
Захандрил я так, что решил прогулять школу. Решил, и настроение сразу скакнуло вверх. Я съел завтрак, приготовленный матерью из отварной говядины, поджаренной на сковороде вместе с тремя куриными яйцами, и снова открыл заднюю крышку «Акая», поняв, что если не разберусь с ним, грош мне цена.
Честно говоря, я вчера сильно испугался, когда не смог понять причину нерабочего состояния магнитофона. В том мире уже прошло некоторое время, как я перестал заниматься восстановлением «ретро-радиотехники» до того момента, как я, э-э-э, перешёл в этот мир. Да-а-а… И к тому моменту мозг мой стал, как бы мягче выразиться, «высыхать», что ли? Поэтому я, развлекая себя, в основном, рисовал, слушал и играл музыку. Ну и в саду немного ковырялся, как совсем без движения? Из «спорта» оставил только «тайдзицюань».
Вот и вчера мне показалось, что мои мозги просто не хотели думать про какие-то поломки в каких-то «Акаях». Им, похоже, загруженным запоминанием уроков, и так жилось тяжко.
— Но секундочку, — думал я сейчас. — У меня ведь не мои старые мозги, а мозги юные и предназначенные для быстрого запоминания больших объёмов информации. Это не старческие мозги, которые не могут запомнить десять новых иностранных слов из тех, что когда-то знал. Это — мозги быстрые. И они доказали за эти несколько месяцев, что они могут запоминать всё, что в них вложишь. Если вкладывать… А я вкладывал. И мозги впитывали. Так вчера-то что произошло?
Новое они впитывали, а старое достать не могли? Так получается. Получается, что так… С любой информацией надо работать. А этот мозг с той информацией ещё не работал. И если я «тупо» вспомнил схемы, перерисовал их и спаял, то, что нарисовано. То это чистая механика. Как аппликатура на гитаре. Видишь, что играть, и механически играешь, а вот песню сочинить и сложить нотки по-новому? Это — хренушки. А ведь я сочинял музыку когда-то. Да-а-а…
— Ну, ничего, — утешил себя я. — Достанем из закромов старого разума «мануалы» и будем тренировать этот мозг.
Я сидел над, подставившим под мой взор свои потроха, «Акаем» около получаса просто медитируя. По-настоящему медитируя, а не просто пялясь на платы. Моя мысль проникала в память и накладывала то, что вспоминала, на то, что было у меня перед глазами.
Проверить блок питания. Проверяю… Нет питания на электронную часть… Ага — пробит транзистор и стабилизатор параметрического стабилизатора… Уже легче… Восстанавливаю, включаю… Всё светится. Ставлю бобину с моим творчеством, подсоединяю наушники, надеваю, включаю.