"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2
Шрифт:
— Извините, медшен, как к вам можно обращаться? Я бы хотел…
— Обращайтесь ко мне просто: фрейфройляйн Таня, — и Дитрих ни на секунду не усомнился, что девушка имеет полное право требовать именно такого обращения: и ее поведение, и ее речь не давало ни малейшего повода подумать что-то иное. О том, что девушка по сути спасла всем лежащим в госпитале солдатам не только жизни, но и здоровье, он рассказал каждому пациенту — впрочем, все они и сами это очень быстро осознали. И передавали это осознание привозимым по два-три раза в неделю «сменщикам» — так что пленные
Так что когда Таня привезла в госпиталь нового пациента (не сама конечно, два солдата из охраны станции на санках прикатили) и приказала раненого осторожно перенести в операционную, немцы его перенесли так бережно, будто в руках у них была самая хрупкая вещь на свете. А когда она сказала «все вон» — все разбежались по палатам со скоростью, которой позавидовали и спринтеры на стадионе.
Когда девочка начала разрезать на спине солдата повязку, тот — до этого не проронивший ни звука — вдруг подал голос:
— Девушка, вы бы меня оставили, я же слышал, что ваш доктор сказал. Не нужно мне ничего… разве что морфия какого: все же больно… немножко.
— Ага, больно… поболит и перестанет. А доктор сказал, что санитары в медсанбате накорябали в направлении, то есть чушь. Конечно, будет не просто… а очень просто, — Таня приоткрыла дверь в коридор и крикнула, причем не очень громко: — Дитрих, нужна ваша помощь, срочно в операционную!
Кричала она, конечно же, по-немецки: фон Дитрих Великий и Могучий уже пытался изучать, но пока без особых успехов. Да ему и не надо было: кроме как с фрейфройляйн Таней он ни с кем из персонала госпиталя не общался: статус не позволял.
— Дитрих, тут предстоит непростая операция, на спине — а пациенту дышать и так непросто. Так что будете ему качать воздух в легкие вот этой штукой, шесть секунд на вдох и четыре он сам выдыхать будет. И будьте готовы кислород дать: надеюсь, не понадобится, но на всякий случай… Можете смотреть, что и как я делаю, но молча, вопросов, пока я не закончу, не задавайте: меня отвлекать точно нельзя будет. Парень, ты слышишь? Если почувствуешь боль, сразу говори где, ну или просто кричи: терпеть нельзя, мне нужно понимать что происходит. Понятно? Тогда начали…
Немецкий хирург молча, как ему и приказала «баронесса Таня», смотрел, что эта девочка делает. То есть сначала смотрел, пытаясь понять, что же она собирается сделать — ведь с такой раной… хотя и про свою рану он думал, что ничего сделать нельзя. Однако уже минут через десять до него дошло, что он вообще не понимает, что же и как делает эта удивительная девочка. Совсем девочка: Дитрих уже узнал, что ей всего тринадцать. Так что он стоял, качал парню воздух, и потихоньку до него доходило, что рана-то у пациента куда как хуже, чем у него: времени прошло уже минут сорок, а признаков завершения операции он не замечал.
Внезапно раненый буквально прокричал, причем явно стиснув зубы, чтобы не заорать на весь госпиталь:
— Больно! Очень больно!!!
На что девочка совершенно спокойно поинтересовалась:
— Где больно,
— Да! Очень… уже не очень, но больно.
— Терпи, сейчас будет еще раз больно, но уже в…
На этот раз парень заорал не сдерживаясь — а девочка вдруг довольно улыбнулась:
— Ну что, все получилось? Кто молодец? Я молодец! И ты, парень, тоже молодец: было больно, но ты это вытерпел. Значит так: завтра, когда придет тот здоровенный доктор, скажешь ему, что я вытащила у тебя стальную занозу аж из задницы.
Это русское слово Дитрих уже выучил, поэтому решил уточнить:
— Фрейфройляйн Таня, это не задница, это спина… позвоночник? Или я неверно слово запомнил?
— Спасибо, Дитрих, за напоминание, — и с этими словами Таня полоснула скальпелем именно по заднице пациента, да так, что тот аж завыл от боли.
— Зачем вы это сделали?!
— Чтобы пациент почувствовал боль и понял, что у него вернулась чувствительность нижней части тела. Задница-то заживет через пару дней, а мысль о том, что ее беречь надо, а голове задержится гораздо дольше…
Вообще-то Таня Ашфаль эту операцию делала вовсе не потому, что её хоть немного волновало здоровье или хотя бы самочувствие раненого солдата. И даже не для того, чтобы проверить какие-то свои прежние навыки. Эта операция нужна было Шэд — чтобы проверить действие как раз сегодня синтезированного, наконец, регенерата-семнадцать, не самого мощного, но все же вполне «рабочего» препарата, используемого для регенерации нервных волокон. Так что то, что ей именно сегодня подвернулся подходящий пациент, было лишь удачным совпадением. Ведь в любом случае какой-нибудь подходящий пациент попался бы, а днем раньше или позже — особого значения не имело. Ну, получилось убедиться в том, что синтез проведен правильно, сразу — и что? Ведь в любом случае Таня (Ашфаль) на ближайшие пару недель была занята другими работами…
Работы Таня считала очень важными: для нее заводские снабженцы откуда-то приволокли столитровый баллон высокого давления, причем не простой, а с открывающейся крышкой. Очень нужный для ее целей химический реактор.
Еще два реактора она изготовила самостоятельно: один — из испорченных (главным образом изогнутых) винтовочных и пулеметных стволов, а второй — из химического стекла (и он, по сути, был небольшим «самогонным аппаратом»). Эти три «ректора» в принципе обеспечивали потребности в «сырье», но еще одним очень нужным видом сырья был простой углекислый газ — и как раз с ним возникли определенные сложности.
Вообще-то завод получал изрядную часть нужного для работы электричества от собственной электростанции, на которой сжигался уголь (его из-под Тулы возили), а при сжигании его столь нужного углекислого газа получалось ну очень много. Однако в трубе он был смешан с кучей всякой дряни — и, прежде всего, с сажей и золой. Поэтому сначала требовалось этот мусор от газов отделить…
Когда Таня подошла к Мише Шувалову, парень горестно вздохнул:
— Еще что-то изобрела? Белоснежка, ты хоть иногда-то спишь или так и ходишь круглые сутки, выдумываешь всякое?