"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2
Шрифт:
— Я думаю, что можно и так сделать, но, возможно, было бы проще вашу технология прямо в Азербайджане или в Киргизии…
— Я не технолог, и просто не сумею описать как делать правильно. К тому же я экстракт во время приготовления на вкус пробую, нюхаю, чтобы определить когда и как продолжать процесс — а как вкус и запах словами-то описать? К тому же я на заводе для этого и оборудование сделала специальное. А вот если вы мне пришлете парочку химиков-органиков, желательно молодых, только что из институтов, у которых головы текучкой не замусорены, то в лаборатории мы все госпитали страны регенератом обеспечили бы, причем практически сразу!
— Идея интересная, мне
— Мне все равно. Хотя, возможно, женщин было бы даже лучше: женщины вкусы лучше различают. А лучше парня и девушку: парень будет мясорубку крутить, ягоды молоть — а девушка ему будет плешь проедать, что плохо их мелет. А если найдете мужа и жену — то вообще замечательно! Да, сразу скажу: с жильем…
— Да с жильем везде проблемы.
— Я не договорила: с жильем у них будет отлично. Мне Гюнтер — это немец такой, инженер-строитель — обещал к первому октября жилой дом для работников лаборатории выстроить, так что получат отдельную квартиру. Только я пока не знаю, где стекла для окон взять… однако решу вопрос.
— Считайте, что договорились. И со стеклом постараюсь помочь. Это все, что вам нужно, или для производства еще чего-то не хватает?
Таня посмотрела в потолок, почмокала губами:
— Не то, чтобы критично было, но если у вас получится достать для меня пару тонн олова… на этом закончу, а ты вы убежите в ужасе и вообще ничего мне искать не станете.
— Запугать меня крайне сложно. А вот удивить… вам, Таня, это удалось. Впервые, наверное, за все время Советской власти. Но это и к лучшему, — быстро добавил он, увидев, что девочка нахмурилась, — человек, переставший удивляться, теряет смысл своей жизни. Так что спасибо вам и за это. Я хотел сказать, ещё и за это. А за все остальное мне, боюсь, простым спасибом не отделаться…
Глава 11
Василий Алексеевич пистолет Тани Серовой изучил… ну, как смог, так и изучил. Потому что разобрать его он не смог, да и вообще не понял, как его разобрать можно. Но кое-что выяснить все же удалось: попытавшись нагреть пистолет до упомянутых двухсот градусов в ходе стрельбы, он получил очень удивительный результат. Попытка была не самой сложной: один из лучших испытателей просто начал стрелять как можно чаще, даже не пытаясь прицеливаться. Конечно, магазинов было всего пять, включая четыре «запасных», но принесенная Мишей в тир «машинка для перезарядки» действительно позволяла перезаряжать их за секунды, так что из пистолета можно было стрелять вообще без перерыва. Теоретически, однако где-то на восьмом магазине пистолет «стрельбу закончил». И Василий Алексеевич, при эксперименте присутствующий, даже успел расстроиться тому, что оружие от перегрева заклинило, ведь если проблему не решить, то и испытания продолжить не выйдет — а разобрать пистолет не получилось. Однако спустя несколько минут что-то в пистолете тихо щелкнуло — и оказалось, что стрельбу можно продолжить. Продолжили — но вскоре опять пистолет «остановился», и лишь тогда Василий Алексеевич обратил внимание на надпись на пластине, прикрывающий выбрасыватель: «Перегрев, перекур».
Он еще подумал, что подобный «предохранитель» — не самая лучшая опция для боевого оружия, но она (опция) лишь добавила еще один вопрос в списке, который мысленно составлял для Тани Василий Алексеевич. С нетерпением ожидая, когда девочка снова появится на заводе. Миша сказал, что вроде бы в понедельник с утра — но, бывает, обстоятельства изменяются, причем самым непредвиденным образом. Или наоборот — более чем предвиденным…
В воскресенье
— Телефонограмма срочная, из Второво: на санитарном врачу плохо, у стола упал, возможно имфарт. У нас поезд будет примерно через сорок минут.
— Инфаркт, — машинально поправил мальчишку Иван Михайлович.
— Это двадцать шестой? — уточнила Таня.
— Семнадцатый «тяжелый».
— Кто из врачей?
— А там только Демьяненко остался, при погрузке под бомбардировку попали, Анну Савельевну в Москве сняли, здесь приказано двух твоих практикантов к поездной бригаде добавить. Просто не успели в Москве никого найти.
— Давно пора было этого старикашку в тыловой госпиталь отправить клизмы ставить, — пробурчала Таня, — но ничего, если до нас доедет — вытянем. До госпиталя можем со станции не дотащить, в поезде оперировать буду. Со мной Швабра, Ляля, Тор — дедуля тяжелый, нужен сильный мужичонка его ворочать…
— Я тоже сильный мужичонка, — попытался войти в бригаду Байрамали Эльшанович.
— Команды перечить не было, а раз Дылда успел принять водочки, то пойдет Тор. И ассистентом — Дитрих, он уже знает как это делается. Локомотив сколько менять будут, минут двадцать? Постараемся успеть…
— Санитарный это, — сообщил мальчишка, — паровоз уже готов, у нас санитарным локомотивы минут пять меняют.
— Значит, поедем в Горький и по дороге все доделаем.
— Но тогда Дитриха нельзя: ему побег оформят если город покинет, — растерянно сообщил азербайджанский богатырь.
— Иван Михайлович, вы тогда бегом в НКВД, пусть постановление на командировку выпишут. Мария Никитишна, Байрамали Эльшановичу настойку номер два — он на ночном дежурстве остается, нам с собой по бутылке бодрящего коктейля.
— А это-то зачем? — удивился Иван Михайлович, — доедете до Вязников — и назад, я договорюсь, и вас на любой попутный эшелон подсадят, до девяти дома будете.
— Дед, поезд «тяжелый», Степан Игнатьевич ведь не со скуки к столу сам встал. Гнать его в Горький без врачей…
— Мы же двух практикантов посадим…
— Ага, двух педиатров и гинеколога! Мы. Едем. В Горький. А заодно попробуем конвейер в поезде обкатать. Так, еще Наташу-Няшу в бригаду.
— Конвейер в поезде? Таня, ты дура. Но я горжусь тобой и уже бегу в НКВД…
В понедельник обратным рейсом санитарного поезда в Ковров вернулась только Няша (так в окрестных деревнях называли всех Наташ). Они была не медсестрой, а лаборанткой, которая — из-за сильной близорукости — могла увидеть результат пробы на группу крови без лупы, и делала этот анализ быстрее всех — но вот увидеть, что в поезде нет остальных членов бригады, она не смогла. Иван Михайлович только к вечеру смог найти пропавших, а чтобы их отправить домой, потребовалось вмешательство самого Бурденко. Правда, городской военный комиссар, сажая Таню в поезд, в качестве дополнительного извинения сообщил, что идиотов, арестовывающих военных медиков на вокзале, сразу же, после того, как они в себя придут, отправят штрафниками на фронт…