"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2
Шрифт:
— А я, между прочим, начальник исследовательской химлаборатории завода, которую товарищ Яров мне даже начать строить все не соберется потому что цемента нет. Яров, расскажи товарищу первому секретарю, что ты там в обосновании придумал, а я пошла: мне два вагона немецких подранков привезли…
Закончив с инженером, Федор Савельевич воспрянул духом: теперь у него появилось дело, которое он сможет исполнить. И, судя по всему, по его окончании будет и много других дел. Так что он, в порыве вдохновения, проводил товарища Ярова до лестницы — однако, возвращаясь в кабинет, все же не удержался и поинтересовался у секретарши:
— А почему вы впустили товарища Ярова без доклада?
—
— Она сказала, что работает начальником лаборатории на заводе…
— Это ее Курятников назначил, когда запрос пришел на автора нового клея для сапогов. Там еще премию большую прислали, так Белоснежка ее всю как раз на лабораторию и потратила. То есть оборудование всякое купила, химикаты — а ставить-то все это пока некуда. Вот она и суетится, чтобы новый корпус лаборатории быстрее выстроили.
— У нее сестра в госпитале работает? Я там видел санитарку с такими же волосами.
— Нет у нее сестры, это она в госпитале тоже работает. Только она не санитарка, а старшая медсестра.
— Так вот про каких подранков она говорила…
— Ага. Ей всех тяжелых несут: у нее раненые вообще не умирают.
— А вы-то откуда все это знаете?
— Так это Белоснежка, ее в городе каждый знает. Она еще по своей воле по домам за больными ходит, лечит всех.
— А я ее в госпитале и видел-то пару раз…
— Так в госпитале она ночами дежурит, все ночные раненые — ее крестники. И немцы в третьем госпитале. Ну и тяжелые конечно…
— Выходит, героическая девушка… и днем работает, и ночью. Сколько же ей лет? Выглядит-то девчонка девчонкой.
— Да уже четырнадцать. Мы тут думаем, что ей на следующий день рождения подарить…
— Что, для девочки так трудно подарок найти, что даже райком с этим помочь не может?
— Этой — очень трудно. Товарищ Завьялов хотел вроде автомобиль ей в пользование передать горсоветовский, но заводчане для нее машину уже сделали. Лабораторию на заводе, думаю, до следующих ее именин все же этот Яров поставит: это он перед начальством пенек-пеньком, а на стройке — орёл! Но что еще ей подарить можно, мы пока не придумали… Хотя… Вы знаете, если в области договоритесь у нас еще один лагерь для пленных устроить — это будет для нее хорошим подарком. У нее эти немцы так работают — куда там победителям соцсоревнования с ними тягаться! Опять же, огороды такие на заливных лугах разбили: мужики говорят, что капусты всему городу и району на целый год хватит. А редиску уже в школы бесплатно носят и в ОРСе продают по довоенной цене…
Наталья Егоровна, судя по сияющим глазам, была готова еще долго рассказывать о свалившихся на город благодаря этой Белоснежке благах, но работа есть работа и слушать секретаршу Федору Савельевичу было просто некогда. Так что он буквально забежал в кабинет, взял принесенную инженером Яровым папку с бумагами и, бросив через плечо «Я в область, вернусь… когда вернусь», быстро спустился по лестнице. Прикинув, что до Иваново ехать на машине больше двух часов — и время, чтобы обдумать кучу новой информации, у него будет. А может быть, останется и время для обдумывания того, как город получше обустроить. Хотя… что тут думать: если в городе выстроить хотя бы небольшой аэродром… ну да, силами новых немецких военнопленных. Ведь эта девочка как-то умеет их мобилизовать на разные работы?
Товарищу Егорову повезло: к его приезду первый секретарь обкома как раз освободился… не то, чтобы совсем освободился, а решил, наконец, выкроить полчасика чтобы пообедать — и пригласил Федора Савельевича
— Ну, что там у тебя?
— Поступило предложение с мест выстроить методом народной стройки небольшой цементный завод, техническое обоснование уже составлено…
— Это Серова предложила?
— Кто? Нет, инженер Яров со второго завода, строитель. Он говорит, что для этого нужно лишь переподчинить городу деревню Мелехово: там известняк для цемента подходящий.
— А добывать его кто будет? Пушкин?
— Предлагается для этого использовать пленных немцев, в связи с чем они просят еще один лагерь в городе организовать.
— Ну, про пленных — это не ко мне. Хотя… я поговорю с облНКВД, решим вопрос. А почему с заводом в область примчался? Своими силами решить нельзя было?
— Эта девочка сказала, что в сельском райкоме одни дуболомы сидят, с ними ничего не согласуешь…
— Так все-таки Серова! Так бы сразу и сказал. Ладно, только мы иначе поступим: есть мнение, что три райкома в Коврове все же многовато, так что сельский мы ликвидируем — тем более что в освобождаемых районах с кадрами совсем плохо. Как думаешь, справишься ты со всем районом? Хотя что я спрашиваю, у тебя же там Серова…
— Честно говоря, я эту фамилию раньше не слышал — но и на город я всего неделю как назначен.
— Значит, скоро услышишь. Это главврач третьего госпиталя, где немцев раненых лечат. Тетка, по всему видать, суровая, мне на нее по две жалобы в день присылают — но немцы вылеченные у нее так работают, что хоть «За трудовое отличие» каждому на грудь вешай.
— А жалобы тогда о чем?
— Пишут всякие… обижает словесно военных врачей перед лицом младшего состава.
— Это как?
— Я записал, самому при случае такое использовать не стыдно: рукожопый долбоклюй, белый принц на деревянном коне, ну и в этом роде. Говорят, еще любит пинаться больно, но на это жалоб не было: видать, самым стыдно, что их женщина отпинала. Ты с ней подружись… она вроде беспартийная, так что не покомандуешь — а району она пользы много принести может: ее на госпиталь сам Бурденко поставил, так что через нее по медицине району, да и области можно кое-что получить при необходимости. Ладно, доедай спокойно, потом к секретарю зайди — я постановление через полчасика уже подготовлю. И, знаешь что… если с ней подружиться у тебя не выйдет, ты мне на нее жалобы не шли: их и так хватает. Но все же постарайся подружиться.
Таня Серова спокойно стояла у своего верстака в инструментальном цехе и что-то потихоньку точила. Что именно — в цехе никого это не интересовало. Точнее не так: когда мастер цеха как-то поинтересовался, чем это девочка занимается, Таня Ашфаль столь живописно рассказала, как этим кривым ножичком она будет вскрывать черепушки и животы, что мастеру немедленно стало плохо. А девочке ребята изготовили отдельный верстак, поставили его в сторонке — и все старались вообще на нее во время работы не смотреть. Ужасов всем и в жизни хватало, а кто именно у верстака стоит — Таня Ашфаль или Шэд Бласс — снаружи не видно…
Однако иногда случаются и проколы: сегодня к верстаку подошел какой-то лысоватый пожилой мужичонка в гимнастерке, внимательно посмотрел — и, повернувшись, громко поинтересовался у работающего неподалеку Миши:
— Михаил Петрович, чем это тут у вас девушки занимаются в рабочее время?
Тот, не поднимая головы от верстака, пробубнил:
— Белоснежка свои инструменты хирургические делает, ей начальник цеха разрешил…
— Очень интересный у вас инструмент… хирургический получается. Девушка, вы не хотите мне про этот… инструмент поподробнее рассказать?