"Фантастика 2024-22. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Лис не напивался, не наркоманил, не уходил в загулы по борделям, он просто тосковал. Сидел на одном месте, в излюбленном кресле, укутавшись до подбородка пледом, покачивая в лапах чашечку кофе по-бретонски и ни на что не реагируя. Он словно бы впадал в сонную прострацию до тех самых пор, пока…
– К вам ещё один джентльмен, месье. Некто мистер Растеряефф.
– Кто он, Шарль?
– Как указано в визитке, певец, актёр и композитор.
– Цель визита?
– У него украли старую книгу и деньги, месье.
– Господи, ну покажите
– Месье, он от Фрэнсиса.
Ренар уныло покосился на меня, но я уже взял в руки блокнот. Вы меня поймёте, не каждый день настоящий живой певец и композитор просит нашей помощи. Как можно упустить такую возможность? Когда ещё в наши двери постучит некто, способный создавать волшебные мелодии? Мой пиетет перед творческими личностями в те юношеские годы был незыблем, непоколебим и нерушим никакими столкновениями с реальностью.
– Просите его, Шарль.
…В гостиную вошёл невысокий, довольно молодой, небрежно одетый мужчина с растрёпанными волосами, трёхдневной щетиной, виноватой улыбкой и потёртым аккордеоном через плечо. Кстати, он почему-то называл его странным русским словом «garmoshka».
Впоследствии я понял, что это производное от латинского «гармония». Именно так на буйной Кубани, в сонной Тамани и величественном Крыму называли этот восхитительный инструмент, и я до сих пор искренне считаю, что гармошка гораздо ближе к общечеловеческой душе, чем рояль или гитара! Разумеется, это только моё мнение, но я имею на него право.
– Здорово дневали, хозяева!
– Слава богу, – вежливо кивнул Лис, прекрасно зная, как и чем следует отвечать на подобное приветствие. В конце концов, как говорится, Фрэнсис нам в помощь! Благодаря этому рыжему донцу я узнал о далёкой России больше, чем за все школьные годы о родной Великобритании.
– Ренар, стало быть?
– А то ж!
– Добро, – с улыбкой поклонился наш гость. – Вот беда у меня. Книгу покрали.
– Очередная кража «Тихого Дона»? На авторство уже претендовали минимум пять человек.
– Так нет же ж, – наш гость с плеча развернул инструмент, – я ж такую песню написал о батьке Ермаке, а меня с моста Тауэрского как есть взяли да и попёрли!
Вот бы на чуть-чуть в старые века, Сабля на бедре, на щите олень, Скачет впереди войско Ермака, И отступает ночь, наступает день!Он сложил гармошку и вновь поднял на нас светлый доверчивый взгляд:
– Чё делать-то? Меня до вашей хаты знакомец с Дона послал, вроде как…
– Фрэнсис? – едва ли не в один голос уточнили мы.
Наш гость радостно кивнул и широко растянул мехи.
Пусть бранятся все с западных границ, Нам оно фигня, не возьмёшьПризнаться, у меня на секунду перехватило дыхание от таких-то героически-возвышенных перспектив, ставящих весь остальной мир в весьма двусмысленное положение, но мой учитель вдруг задумчиво процитировал, почти в рифму:
– Остаются позади казачьих войск – Красноярск, Иркутск, Тобольск! Старая сибирская песня, помню её. Что ж, друзья Фрэнсиса – наши друзья. Чем могу, как говорится.
– Ай спасибо-о!
После, наверное, минуты три-четыре шёл музыкальный проигрыш, во время которого меня во все стороны неслабо плющило и колбасило, а Лис, наоборот, сидел и слушал себе, запрокинув голову, с самым счастливым выражением морды лица.
Тогда я ещё не до конца понимал его. И был уверен, что Лисицын – это лишь некий перевод его фамилии на русский язык. Хотя, как потом оказалось, гражданин Лисицын был известен много где по славянским странам как шпион и разведчик из «близких к природе», способный решать и разруливать самые проблемные и сложные вопросы не только между отдельными личностями, но зачастую и между враждующими странами…
– Будьте добры, расскажите всё в подробностях.
Мистер Растеряефф охотно кивнул и пустился в повествование. С его слов, разумеется, если откинуть всё лишнее, невнятное и недоказуемое, выходило следующее.
Он сам приехал в Британию на заработки, один его знакомый (да, да, всё тот же Фрэнсис!) хвастал в письмах родственникам, что в европейских странах в моде казачий фолк. Человек повесил гармонь через плечо, распродал всё, чего не жалко, и махнул ловить удачу, надеясь на традиционный русский авось. И ведь первое время ему действительно везло.
Певец успел отметиться в Варшаве, Берлине, Праге (там очень неплохо поднялся), но спустил всё в Париже, в городе дорогих цен и ярких искушений. Но вот теперь попал в наш тихий Лондон и уже третий день разгуливал с гармошкой у Вестминстерского аббатства и в Гайд-парке.
– Полиция гоняет, есть такое дело, но без злобы, по-божески. Халупку снял, райончик так себе, но крышу над головой имею, чё ж жаловаться-то? Книгу там нашёл, старую. Что-то в рифму про птичек да котят, от я там гроши ваши аглицкие хранил. Так вот вчера к ночи вернулся, а нет её! Ноги приделали.
Мистер Лис слушал молча, с величайшим трудом сдерживая зевоту. Растеряефф всё понял правильно, не дурак.
– Сам виноват, да? Не уследил, а теперь ещё и вас от дел отвлекаю. Уж простите, Христа ради! Прощевайте!
– Я могу дать вам немного денег в долг.
Наш гость резко бросил пальцы на клавиши, выдавая невообразимый короткий проигрыш, и отрицательно помотал головой. Он ещё раз поклонился нам обоим, разворачиваясь на выход.
– А как называлась книга? – уже вслед зачем-то спросил мой учитель.