"Фантастика 2024-22. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Его душа распахнулась, наполнилась доверием и любовью, язык развязался окончательно, а в результате через какие-то десять — пятнадцать минут он не только детально описал ту самую девицу, что выходила из дома с нашим клиентом, но и вспомнил, как забравший их рыжий кебмен в голос звал какую-то Раду! Причём та, видимо, была ветеринаром, а кебмен очень больным. В оригинальном повторе это звучало как: «О Рада-Рада, о Рада-Рада, о Рада-Рада, о Райда…»
В конце песни я чуть было не поперхнулся сосиской, так как образ донца Фрэнсиса мгновенно встал перед моим внутренним взором. Получается, что
— Итак, невысокая, бледная, не очень красивая, но с достоинством, скромно одетая и… — уточнил мой учитель.
— Право, не хочу вводить вас в заблуждение, джентльмены. — Покачивая третий или четвёртый стаканчик джина, енот Дрю уже начал проливать капли на себя же, но говорил на удивление внятно. — Я бы сказал, что она выглядела напуганной.
— Думаете, они от кого-то бежали?
— У них не было с собой ни чемоданов, ни саквояжей, ни пакетов, ни свёртков, так не бегут. Уж поверьте! Мне довелось раз двадцать менять место жительства из-за проблем с полиц… упс! Лишнее болтаю.
— Ещё по пятьдесят? — Лис набулькал хозяину лавки и долил полглотка себе.
Но, прежде чем они выпили, я, стоя у окна, заметил мелькнувшую мимо лавки фигуру.
— Сэр! По-моему, это тот испанец!
— Хулио Педро Гомес, — не оборачиваясь, подтвердил енот. — Вечно куда-то спешит, тёмная личность, разок покупал у меня марихуану для «лечения глаукомы», так не поверите, я избегал поворачиваться к нему спиной.
По морде мистера Дрю пробежала брезгливая тень, будем надеяться, он и вправду порвал с преступным прошлым. Хотя, пресвятой электрод, какое там порвал, если он только недавно пытался всучить нам голимую контрабанду.
— Что ж, приятель, вы очень нам помогли, — глядя вслед удаляющемуся силуэту, пробормотал месье Ренар. — Был бы рад продолжить, но нам пора.
— В погоню?! Я с вами-и…
— Разумеется, — уважительно согласился Лис. — Допивайте уже и догоняйте нас!
— Полторы минуты, — клятвенно пообещал изрядно поддатый енот, нежно обнимая уполовиненную бутылку. Впрочем, стоило нам развернуться к дверям, как сзади раздался немузыкальный храп.
Мы покинули гостеприимную табачную лавку, причём, выходя последним, мой наставник заменил табличку «Учёт» на «Закрыто». Он отлично знал, что делал. Естественно, ждать мы никого не собирались, уж тем более задрыхнувшего бывшего полосатого уголовника, до ушей налитого можжевеловой водкой.
Мистер Педро Гомес шёл упругим спортивным шагом матадора чуть меньше четверти мили впереди нас. Он не оборачивался, поскольку либо был невиновен, либо самонадеян, либо и не задумывался о слежке. Мы прошли за ним два квартала на юг, задержавшись буквально на минуту, когда Лис передал короткую записку первому же попавшемуся на пути кебмену. Я даже не успел спросить, что в ней, было не до этого.
Мною, как и моим учителем, овладел безумный азарт погони за человеком — самым хитрым, умным и коварным хищником на планете. Никто не сравняется с этой дичью, никогда охотник так быстро не становился добычей, и никто не может со стопроцентной уверенностью
Когда мы объединились с Европой и Россией, волей-неволей именно Лондон выступил инициатором судебных реформ на общем пространстве. Легкомысленная Франция требовала для всех свобод, граничащих с анархией, Германские и Австрийские земли выступали за общие трудовые повинности, Швеция и Финляндия усилили рыбный промысел, Италия самоустранилась, как пицца, маленький Брюссель претендовал на руководство новым торговым союзом, огромная Россия стала крупным поставщиком энергоресурсов, а та же Испания была избрана курортной зоной, с её территории перенесли все тяжёлые промышленные предприятия.
Всё это общеизвестно, и я упомянул это вновь лишь для того, чтобы проиллюстрировать печальную истину — в нашем прогрессивном девятнадцатом веке поймать преступника стало куда проще, чем засадить его за решётку. В период взаимных миграций и объединения народов интернациональные злодеи почти всегда находили какую-то гарантированную лазейку в хвалёном британском законодательстве.
— Сэр, по-моему, он уходит, — нервно дёрнулся я.
— Ничего подобного, он всего лишь садится в кеб.
— А мы?
— А мы ждём, — пожал плечами Лис, прислушался, задрав левое ухо, и улыбнулся. — Кстати, недолго. Через минуту мы продолжим играть в догонялки.
Вскоре и сам я услышал знакомые до боли (честное слово, до зубной боли!) мелодии. Рыжий донец Фрэнсис притормозил перед нами, заботливо склонившись с облучка:
— Здорово вечеряли, Лисицын! И тебе не хворать, хлопчик! Та залезайте уже! Кого гоняем?
— Впереди потёртый коричневый кеб с вороным кебменом, — показал пальцами месье Ренар. — Идём в десяти шагах сзади, ни пыли, ни шума, ни…
— Казачьих песен? — не удержавшись, добавил я.
Мой учитель сначала укоризненно на меня уставился, потом подумал и кивнул.
— Всё просек. Нем как могила, — пообещал донской жеребец, направляя паровой кеб вслед за ускользающим испанцем.
Должен признать, что в непростом деле филёрства Фрэнсис был бесподобен. Он буквально умудрялся делать свой кеб невидимым. Он умело обходил пробки, проезжал там, где нельзя, давил ноги обнаглевшим пешеходам, ругался на двух языках (я даже запомнил пару фраз из русского: «sukin syn!», «sam poscol v…» и прочее), его не смог удержать ни один полисмен, он нарушал все мыслимые и немыслимые законы уличного движения, но зато мы ни разу, ни на секунду не теряли из вида коричневый кеб подозрительного сеньора Гомеса.
Мы вели его, как опытный рыбак ведёт на удочке крупного лосося, постепенно подтягивая поближе и не давая сорваться с крючка. Где-то на юго-западе, в районе частных домишек и едва ли не старых ферм, испанец наконец-то соизволил остановиться и выйти. Рыжий жеребец резко тормознул свою паровую машину за углом.
— Ну шо, Лисицын, сам справишься али подмогнуть?
— Та тю на тебя, братка, — насмешливо фыркнул Лис, засучивая рукава. — Жди здесь, мы с Майклом управимся.
— Дак по ходу шумни там, ежели чего.