"Фантастика 2024-41". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Ты потише там.
Мелко семеня, стараясь попасть в такт движениям бревна, Шумон двигался вперед, не забывая при этом смотреть под ноги. Пламя факела плясало в воздухе, освещая мост, едва на пять шагов. Что там ждет их дальше безбожник не знал, и даже не пытался гадать. Опыт и здравый смысл подсказывали, что там может ждать все, что угодно.
«Нет лучшего мешка для неожиданностей, чем темнота» — подумал он и словно в ответ на его мысли где-то раздался протяжный скрип. Его услышал и монах. Они остановились, ожидая что произойдет дальше,
Произошло все чрезвычайно быстро.
Далекий скрип сменился сухим приближающимся шелестом. Услышав его Шумон выставил руку с факелом словно стараясь раздвинуть темноту перед собой.
Именно в это мгновение что-то светлое с растопыренными во все стороны белесыми отростками влетело в освещенное факелом пространство и смело Шумона бревна. Слабый вскрик его унесло в темноту. Монах упал ничком. В лицо ему пахнуло запахом гнилого дерева. В обступившей его темноте он лихорадочно соображал, что же произошло?
Он успел заметить только множество растопыренных лап. Воображение живо дорисовало все остальное — когти, горящие глаза, кривые жвала, сочащиеся ядом…
В этот момент, когда мужество почти покинуло его, он услышал голос Шумона:
— Э-ге-ге! — кричал тот. — О-го-го!
И не слышалось в его голосе ни страха, ни боли, а звучало какое-то очумелое торжество. Голос безбожника приближался. Брат Така поднял глаза. Освещенное факелом лицо Шумона неслось обратно.
То ли неожиданно бодрый голос Шумона, то ли свет разгоревшегося на ветру факела словно сдернули пелену с глаз монаха. Шумон пролетел рядом с ним, обдав его запахом гнилого дерева, и унесся в темноту. Глядя вслед ему, монах вдруг понял тщетность своего страха. Никакой это не паук, а всего-навсего изрядной величины пенек на длинном канате.
Шепот страха в ушах умолк. Впереди и позади себя он услышал шелест и почувствовал порывы ветра. Он не видел, но чувствовал, как над погруженным в полную темноту мостом болтались туда-сюда несколько пней.
С неумолимостью предначертания Шумон вновь пролетел над мостом. Монах проводил его взглядом.
— Прыгай!
— Нет. Опасно! — крикнул в ответ Шумон, проносясь над бездной. — Останови меня. Брось мне веревку!
Он воткнул факел в гнилое дерево и приготовился ловить её.
Монах, однако, не спешил. Сев на мостик, он сперва крепко привязал один конец к нему, а другой конец, аккуратно смотав в кольцо, взял в руки.
— Держи!
Веревка взвилась вверх, к несущемуся на монаха пню. Им повезло. Шумон поймал ее с первого раза, и брат Така, намотав на ладони полы своего балахона начал притормаживать движение товарища. Веревка дергалась, он то отпускал её, то снова сматывал. Дважды из-за этого он едва не сорвался с моста, но и результат был на лицо — пенёк колыхался все более лениво.
— Четвертая это или пятая? — спросил сверху Шумон.
— Ты сперва слезь, — сквозь зубы отозвался монах, — а то летаешь тут как…муха.
Шумон высокомерно улыбнулся. По-своему монах, конечно прав — путь оказался трудным
— Ну что? Накатался? — поддерживая Шумона, спросил монах. Шумон кивнул, но тут глаза его выкатились и он крикнул:
— Назад!
Монах отпрянул, безбожник распластался на мосту, а над ними, рассыпая искры, пронесся пылающий пень.
Они проворно отползли подальше. В свете мечущегося клубка пламени им стали хорошо видны и другие маятники, размеренно двигавшиеся над мостом.
Так, где ползком, где на карачках, они перебрались на другую сторону. Худшие опасения Шумона к счастью не оправдались. Конец у моста все же имелся, и, что самое главное, он упирался в такую же каменную площадку, как и с другой стороны.
Добравшись до нее, они повалились на камни, рассчитывая передохнуть.
Огненный шар первого маятника уже не качался над мостом, а висел над ним, рассыпая искры. Издали зрелище выглядело великолепно: по пещере разливался ровный оранжевый свет, в котором плавно и величаво проносились гигантские тени качающихся маятников, иногда по пещере проносился треск и из пня вылетал фонтан белых или желтых искр. Они, медленно догорая в воздухе, спускались вниз.
— Красота, — сказал монах, издали любуясь тем, что вблизи чуть не стоило им жизни. Шумон согласно покивал, с судорожным всхлипом втягивая в себя воздух. Дорога к истине, как оказалось, лежала через подвиги, а подвиги давались нелегко.
Отдышавшись, они огляделись. «Ход двенадцати смертей» не кончался этой ловушкой. В стене, рядом с ними, чернело его продолжение. Там коридор шел вверх.
— Сколько их уже пролетело? — спросил Шумон, предлагая монаху посчитать. Тот начал загибать пальцы.
— Колодец, секира, копье. Звери в клетках опять же, наверняка тоже не для красоты там стояли. Мост. Пять получается.
— Значит еще семь. Ведь и впрямь убить могут! — серьезно сказал Шумон. — Вот что значит на совесть люди работали.
Он поднялся.
— Ничего. С Божьей помощью одолеем. Пойдем что ли?
Люди прошли по коридору почти четверть поприща, когда за их спиной раздался грохот. Они остановились. Шум, умноженный эхом, прокатился через них и унесся вперед.
— Что это?
Какое-то время они стояли молча, соображая, что к чему.
— Мост, ногой тебя в грудь! — воскликнул Шумон и бросился назад. С каждым шагом становилось все светлее и светлее. Вбежав в пещеру, Шумон увидел то, что ждал и чего боялся. Мост горел. Точнее догорал. От него осталась только одна половина, полыхавшая веселым оранжевым пламенем… Вторая половина кучей обломков лежала внизу на дне пропасти.