"Фантастика 2024-47". Компиляция. Книги 1-23

Распопов Дмитрий Викторович

Коридор неожиданно кончился, и викинги оказались на краю карниза, сверху был каменный свод, а где-то очень далеко внизу расстилалось безбрежное море огня.

— Да, Хэймль, пошли обратно, этот выход явно не для нас, я думаю, нам стоит отсюда срочно убираться, пока кольчуга на мне еще не совсем расплавилась.

Люди уже собрались уходить, когда их внимание привлекла яркая вспышка, затмившая огненное море. Она не погасла, а, обратившись в слепящий шар, стала быстро подниматься к карнизу, на котором стояли друзья, по пути тускнея и приобретая форму человеческой фигуры.

—

Это еще что за явление? — пробурчал Торкланд.

— Кто бы он ни был, а терять нам все равно нечего, — резонно заметил Хэймлет.

Тем временем шар окончательно приобрел человеческий вид и опустился на карниз в образе хорошо знакомого обоим викингам аса.

— О, вы здесь оба! — довольно воскликнул Локи. — Вы славно поработали, и я на этот раз сдержу свое обещание, хотя это вовсе не в моих правилах, — разоткровенничался Великий. — Осталось немного — вытащить вот тот синий кристалл на карниз, и побыстрее, пока оставшиеся ужвуты не добрались сюда. Они очень дорожат этим камушком.

— Нам ты тоже предложишь отступать этой дорогой? — недоверчиво спросил Торкланд.

— Отсюда нет другого выхода, — невозмутимо ответил Локи, — но я же обещал, что помогу вам; и сдержу слово. Дело в том, что светящийся кристалл — это Сердце Ужаса, то, что придает силы и ужвутам. Без него эти мерзкие твари ни на что не способны. Без Сердца Ужаса они даже не могут воспроизвести друг друга. Но, к сожалению, пока этот камень находится в их владениях, ни я, ни другие асы не можем туда войти.

— А что, разве пещеры ужвутов не в Мидгарде? — заинтересовался Хэймлет.

— Вход в их норы пребывает в разных мирах. Но, как я уже говорил, этих тварей отвергли все, и их жилище находится как бы нигде. Выход, у которого вы стоите, ведет в Муспелльсхейм, а тот, через который вы пришли, уже закрылся для вас навсегда. Для других же, тех, что снаружи в Мидгарде, он существует, но вы с ними уже не встретитесь. Вы, люди, слишком мало знаете, чтобы я смог вам объяснить, как это происходит. Но, повторяю, с теми, кто сейчас остался за воротами, вам уже никогда не встретиться. Ладно, мы тут заболтались, а время не ждет. В Муспелльсхейме я имею кое-какую власть и сумею сделать так, что вы не сгорите в огненном море. Вы можете на меня положиться, ведь вы — серьезные ребята, и я рассчитываю и в дальнейшем на наше сотрудничество. Во всяком случае, если вы попадете в Хель или Валгаллу, то потеряете для меня свою ценность. Поэтому я постараюсь сберечь вашу жизнь.

Это было кое-каким аргументом, и викинги уговорили себя поверить первому проходимцу Асгарда. Они кивнули Локи и направились в зал со светящимся камнем.

— Я буду вас ждать здесь, постарайтесь не задерживаться! — крикнул им в спину ас.

— Ничего, подождет, мерзавец, — негромко пробурчал Торкланд.

Товарищи вернулись в зал и подошли к артефакту, Хэймлет достал кинжал и недоверчиво коснулся кристалла. Ничего не произошло. Он спрятал оружие в ножны и протянул руку.

— Осторожнее, Хэймль, мне не хотелось бы тебя хоронить второй раз. Кто тогда составит мне компанию, когда придется прыгать в огненное море Муспелльсхейма?

Датчанин осторожно коснулся светящегося камня кончиками пальцев

и тут же отдернул руку.

— Что? — настороженно спросил Олаф.

— Нет, ничего, это я на всякий случай, — ответил Хэймлет.

Он снова подвел к камню руку, теперь уже намного смелее, и положил на кристалл ладонь. Опять ничего не случилось.

— Не знаю, какое пламя заставляет его светиться, но он совсем холодный, — задумчиво проговорил датский конунг.

— Ну, раз холодный, тогда потащили, чего время терять, — заявил Олаф.

Торкланд обхватил кристалл, взглядом приглашая Хэймлета присоединиться. — Мы сегодня с утра еще ничего не ели, мой желудок вдруг вспомнил об этом, и я хотел бы как можно быстрее покончить с этой историей, — буркнул Олаф.

Датчанин взялся за камень с другой стороны, и они дружно крякнули. Светящийся кристалл не сдвинулся с места.

— А ну, давай, давай! — закричал Олаф, не привыкший сдаваться.

Хэймлет что есть силы потянул на себя камень, от напряжения у него вылезли глаза и закололо в пупке. Но на этот раз кристалл чуть-чуть отполз в сторону.

— Ага! Значит, эту заразу все-таки можно вытащить отсюда! — обрадовался Торкланд. — Подожди, Хэймлет, пойду попробую докричаться до остальных, если они, конечно, не ушли далеко в глубь пещеры, посчитав меня покойником.

— Так ты что, здесь не один? — удивился датчанин.

— Конечно нет. Я завалил ужвута, а тот в предсмертных судорогах устроил настоящее светопреставление. Мы еле успели заскочить в пещеру, когда это чудище рухнуло на вход, потащив за собой пласт земли, и полностью завалило его. Римляне остались снаружи, а со мной были все наши, живые и невредимые. Мы только тебя не досчитались. Да, еще и этот твой уродец Чипи с нами, а Серого я потерял, он там, наверху, с римлянами остался, — с грустинкой в голосе добавил Олаф.

Он махнул рукой и направился к коридору, ведущему к колодцу, по которому оба товарища прибыли сюда. Войдя в проход, он резко повернул за угол. Сделав шаг, конунг налетел на какое-то тело и сбил его с ног. Тело отлетело куда-то в глубь коридора, и тишину нарушил истерический вопль, производимый голосом Счастливчика Свейна:

— На помощь! Здесь огромное чудовище! В темноте послышался лязг доставаемого из ножен меча. «Сейчас этот псих в темноте еще пропорет мне брюхо, как потом Хэймль с этим сбродом будут тащить кристалл?» — подумал Торкланд и благоразумно отступил назад. Инглендский король вернулся в зал и прижался спиной к стене. Не успел он закончить этот маневр, как в проеме, подгоняемый страхом к активным действиям, появился Свейн с весьма свирепым выражением лица и обнаженным мечом.

Олаф, оказавшийся у воина за спиной, ухватил викинга за ворот кожаной куртки, торчащий из-под рваной кольчуги, как щенка, и поднял над землей.

В этот момент стоящий посреди зала и увлеченно изучающий кристалл Хэймлет повернулся и застыл, глядя на происходящее. Его поразило не то, что вытворял его большой друг, к этому он уже привык, — он никогда в жизни не видел такого ужаса, какой был написан на лице Свейна.

— Эй, Олаф, брось его, он сейчас сдохнет от разрыва сердца! — выкрикнул датчанин.