"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
«Эй…» – позвал Денис и шагнул вперед.
Если его притащили сюда, то не просто же так!
«Мы будем беседовать? Или Никита вдобавок ко всему прочему научил вас обижаться?» – недовольно подумал Денис, «транслируя» неприязнь и недовольство вокруг себя – уж наверняка его сейчас «слышали».
Подобные «игры» всегда его раздражали, а если учесть, что завтра он вряд ли поднимется с постели до полудня, – выбешивали и доводили до исступления.
Претензии эмионикам не понравились. Белая вспышка, ударившая по глазам, на мгновение ослепила, заставила Дениса отпрянуть и оступиться. Ноги словно спутали – возможно, снова материализовались щупальца, – он взмахнул руками и плавно, словно в кисель или желе,
«Понял. Был не прав. Прошу прощения!» – на этот раз Денис думал тщательнее. Короткие фразы он старался подтвердить не менее короткой эмоцией. Именно такой «разговор» эмионики понимали достаточно быстро и хорошо.
«Однако же Никита с вами как-то нашел общий язык? Не рублеными же фразами он с вами общается? С его-то начитанностью… – Денис попробовал притушить следующий вопрос, не пускать, однако тот вырвался сам собой. – Так отчего я не могу, черт вас дери?!»
Шар приуменьшил сияние. Голубые искры теперь казались синими, молнии – темно-фиолетовыми, а слепящее сияние – матово-серым.
«Или все дело в его открытости?..» – не унимался Денис.
Ответа не последовало, впрочем, он и не ждал его. С чего бы порождениям Зоны удовлетворять его любопытство? Да из них информацию по Периметру чуть ли не клещами вынимать приходилось. Создавалось впечатление, будто это они изучают людей, а не наоборот. Хоть не нападали больше – и то хлеб.
Никита принял брата и мутировавшим, Денис же, несмотря на заключение с «детьми Зоны» перемирия, закрывался от них по-прежнему и скорее всего уже неосознанно, по годами выработанной привычке. Каждый раз эмионики прорывались в его сознание чуть ли не с боем и приносили наутро головную боль и общую разбитость. Самые жестокие вторжения оборачивались тошнотой и слабостью, отступавшими лишь через сутки.
Он не имел ни малейшего понятия, как Никита общается с братом и остальными «детишками». При нескольких встречах тот дал понять, что распространяться на эту тему не намерен, и Денис, которого доставали всю юность, да и сейчас, бывало, пытались заманить отвечать на какую-нибудь анкету на трех с половиной листах, уважал его решение. Однако иррациональной, практически детской обиды это не приуменьшало.
Ворон как-то сказал, что Денис попросту ревнует. Эмионики пытались выйти с ним на контакт слишком часто и с переменным успехом, с неминуемым боем. И вдруг появился некто посторонний, который послужил идеальной заменой и при этом не воевал, а дружил. Просто-таки идеальный повод для уязвленной гордости.
Помнится, за подобные слова Денис послал друга далеко и надолго, а тот даже не обиделся, лишь посмеялся и посоветовал обратиться к психоаналитику (лучше всего семейному, который постоянно имеет дело с дрязгами между родственниками и супругами, стоящими на пороге развода).
«Я с удовольствием поэкспериментировал бы еще с кругами. Давайте вернемся к ним, – предложил Денис и невольно добавил: – Прошу».
Раньше «золотые шары» предпочитали зависать на шпилях сталинских высоток и небоскребах Москва-Сити. Однако затем они стали проявлять большую активность. Видов этой аномалии ныне насчитывалось два, носящих емкие и отражающие суть названия. «Око Саурона» не просто зависало, где ему вздумается, а могло поджарить несознательного сталкера, рискнувшего подойти к нему ближе, чем на пятнадцать шагов. Этакий светящийся шар с черным овалом, расположенным внутри него, отслеживающий
Эти аномалии проходили в реестре как условно опасные. Если незадачливого сталкера понесло к «золотым шарам», то он сам себе кретин и самоубийца, а уж если он додумался сунуть в них, например, руку – еще и идиот. Денис ничего подобного делать не собирался. Он, никогда не боявшийся Зоны и ее проявлений, именно к «золотым шарам» испытывал иррациональный страх, лишь каким-то чудом не перетекавший в панику.
«НЛО» и «око» были сродни аномалии «мокрый асфальт»: в них исчезало все, что попадало. Однажды Денис и Ворон по просьбе Шувалова угробили четыре дорогущих зонда, которые в них запустили, после чего к официальному наименованию аномалий прилипло прозвание «черная дыра», временами перефразируемая Василием Семеновичем в «дыру в бюджете».
В уши вдруг вплыл нежный звонкий голос, ласкающий, словно мех, и мягкий, будто пуховая перина. Вот только разобрать не удалось ни слова, эмоционального отклика он тоже не вызвал.
«Хватит!» – потребовал Денис, и шар отступил.
Денису медленно придали вертикальное положение, поставили на ноги и отпустили. Перед глазами снова возникли круги. Они тотчас прыснули в стороны, стоило лишь протянуть к ним руку.
Он прошел дальше. Взявшаяся невесть откуда стайка малюсеньких синих бабочек с длинными загнутыми спиральными хоботками и тараканьими усиками с налипшей на них стеклянной крошкой принялась носиться туда-сюда перед глазами. Денис отмахнулся от нее пару раз и решил не замечать. Бабочки отлетели на несколько шагов, собрались в плотный шар, отчего-то показавшийся кулаком, и ринулись в атаку. Денис пригнулся, пропуская их над головой, и вступил в самые настоящие джунгли, только не зеленые, а красные, бурые, малиновые, золотые…
Под ногами чавкало. В нос бил запах ржавчины, металлом оседающий на языке.
«А еще говорят об отсутствии во сне запахов и звуков. Я хотел бы ничего не чувствовать, – с сожалением подумал Денис. – С другой стороны: не навоз, и хорошо».
Голова закружилась, перед глазами появилась муть. Он стряхнул с лица паутину и сразу почувствовал себя лучше. Далее он шел более уверенно, дивясь красоте вокруг и раздумывая над сочетаемостью оттенков.
Он ждал продолжения противостояния, но его не последовало. Через пару шагов Денис вышел на самую обычную поляну не менее обыкновенного подмосковного леса. В центре небольшого углубления горел костер, а возле него на поваленном стволе осины сидел Никита и жарил сардельку.
«Полный сюрреализм», – выдал Денис вместо приветствия и покачнулся.
«В ногах правды нет. – Никита указал на самочинно выросший напротив пень с опятами ярко-синего окраса и фосфоресцирующим мхом у основания. – Впрочем, выше ее тоже не замечено».
Денис подозрительно посмотрел на предложенный ему «стул».
«Будешь?» – спросил Никита, помахав сарделькой. В огонь упало несколько жирных капель, и тот зашипел, а потом поднялся выше. Язычок пламени лизнул Никиту по руке, однако он даже не заметил этого.
Денис отрицательно качнул головой.
«Боюсь испортить тебе трапезу», – сказал он.
«Несомненно, ты будешь первым человеком, блюющим в сновидении, – заметил Никита. – Причем от усталости».
Денис фыркнул, все же опустился на пень и уставился в костер. Выглядел тот самым обычным, без каких-либо зеленых искр, саламандр или миниатюрных огненных драконов, пляшущих на углях.
«Ты либо тугодум, либо мазохист, – заметил Никита. – Уж не знаю, кто больше».
«М?..» – Денис вопросительно поднял брови.