"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— О, боги всемогущие! — ахнул старик, и тут же обернулся на второго пленника, словно акула на окуня: — Это всё из-за тебя, проклятый мальчишка!!! Глупый, самовлюбленный, неблагодарный, безродный эгоист! Посмотри, что ты натворил!!! Сразу, как только мы отсюда выберемся, и ты сделаешь свое дело, я лично прикажу…
Но второй захваченный сиххё человек казался абсолютно глухим и безнадежно слабоумным, с удивлением и сочувствием подумал Иванушка: с того самого момента, как беспокойный взгляд его упал на Эссельте, он тупо игнорировал и боль ударов, и боль слов, и призрачную надежду возвращения
— Кто это? — сурово сдвинул брови Аед, но слова его были обращены, скорее к Ивану и гвентянке, нежели к своим соплеменникам.
— Огрин! — с готовностью обернулась на слова посуровевшего старейшины и выпалила принцесса. — Архидруид Огрин! Он очень добрый, мудрый, умный и заботливый! Он пошел искать нас… меня, то есть… и попал в ту же ловушку, что и мы, я полагаю. Он не специально!
— А второй? — видя, что продолжения характеристики обвиняемых с места проживания не следует, нетерпеливо поторопил ее старейшина.
Эссельте виновато моргнула и неуверенно пожала плечами.
— Я его не знаю… Может, кто-то из команды корабля?.. Но я никогда его раньше не видела. Я бы запомнила, правда.
И, из опасения, что ее неведение может решить судьбу неизвестного молодого человека не в лучшую сторону, поспешно добавила:
— Но если старый Огрин взял его с собой, значит, он, без сомнения, человек надежный и достойный, иного быть не может! Мастер Огрин очень хорошо разбирается в людях!
При этих словах юноша закусил губу, застонал и зажмурился, будто упреки и пинки, наконец, достигли своей цели.
Причем, все сразу.
Архидруид же наоборот вспыхнул пламенем — то ли от гнева, то ли со стыда — и снова обрушился со всей силой своего возмущенного, а теперь еще и не на шутку напуганного красноречия на безответного Друстана.
— Хорошо, — устало кивнул Аед, отвернулся к Боанн но, словно спохватившись, снова взглянул на хмуро взиравшего на него в ожидании приказаний Корка со товарищи. — Убейте их и продолжим.
— Нет, — ровно сказал царевич, вложил меч в ножны и сделал шаг вперед. — Нет.
— Человек Иван, — предостерегающе склонил голову набок старик и ожег лукоморца холодным серебристым взглядом. — Не злоупотребляй нашим гостеприимством.
— Друг вашего друга — ваш друг, старейшина Аед, — почтительно, без тени насмешки процитировал лукоморец. — Это — мои друзья. Значит, вы должны принять их как меня. А я за них буду ручаться.
— В Аэриу начиналось всё точно так же! — зло выкрикнул Корк, стискивая грязными от гари и сажи пальцами обмотанную кожей рукоять медного меча. — Один человек, два, четыре — какая разница, думали наши предки!
— Четыре человека страшнее для вас, чем тысячи гайнов? — язвительно прищурилась принцесса, ручки уперты в бока, растрепавшиеся золотые кудри рассыпаны по лицу.
— Причем тут… — задохнулся от злости хромой.
Старик поморщился, неохотно признавая поражение:
— Успокойся, Корк. Люди правы. К чему ловить блох, если над тобой занес ногу гиперпотам… Иди, займись своим делом, как все. И ты, Боанн, ступай.
— Не уходи от ответа,
Старейшина набычился, стиснул зубы, выдохнул и коротко кивнул.
Играть в непонимание времени больше не было.
— Они не выживут. Раны у всех серьезные. Ожоги, потеря крови, переломы, или всё вместе… — сурово заговорил он, на этот раз не пряча взгляд, но глядя с состраданием рассвирепевшей женщине прямо в глаза. — Если бы была жива Аойфа или ее ученица, разговор был бы другой, но они все ушли в Светлые Земли… Конечно, мы можем положить раненых на возы, но тогда нам придется плестись еле-еле, чтобы дорога не убила их сразу же. А это всё равно, что остаться здесь, Боанн. Гайны нас настигнут. Ты же слышала, что сказали разведчики — они бегут сюда, огромной толпой, у нас нет шансов выстоять.
— Мы дадим им бой!
— Чем, Боанн? Запас стрел сгорел вместе с деревней.
— Гайново седалище… Тогда я останусь здесь с ними, старик! — выплюнула в лицо Аеду как проклятье сиххё и, развернувшись, яростно зашагала прочь.
— Постойте, погодите! Боанн!
— Что?..
Недоуменно хмурясь, сиххё оглянулась.
Высокий темноволосый человек — недавний пленник — торопливо и бесцеремонно сорвал с плеча Корка большой кожаный мешок и вприпрыжку побежал к ней.
— Я лекарь, Боанн. Пойдем скорей. У меня есть с собой готовые зелья и компрессы для ран и ожогов, — скороговоркой тараторил он на ходу, то и дело умеривая шаг, чтобы заплетающаяся в длинном подоле женщина поспевала указывать дорогу. — Правда, я не знаю, помогут ли они вам, сиххё… но я могу и шины накладывать, и кости вправлять!
— Ты? — Боанн остановилась, словно налетела на невидимую стену, и недоуменно уставилась на Друстана. — Ты, человек, будешь вправлять кости сиххё?
— Если это не запрещают ваши верования — то да, — раздраженно мотнул головой гвентянин. — А также накладывать зелья, перевязывать раны и помогать носить на возы. Ну, так мы идем, или нет?
Сиххё ошалело моргнула и недоверчиво тряхнула спутанными серебристыми кудрями, украшенными медными заколками и костяными гребнями.
— Гайново седалище… — только и смогла произнести она. — Второй чокнутый человек за полчаса… На вас там зараза какая напала, что ли? Или ты тоже не из… Гвента?
Друстан кинул косой взгляд на Ивана, заглядывающего в зубы дареному единорогу под обожающим взором Эссельте — принятого в разведчики, очевидно — закусил до боли губу и порывисто зашагал вперед.
— Из Гвента, — хмуро буркнул он.
— Эй, погоди, ты куда так нарезал?! Меня-то подожди!.. — вприскочку помчалась за ним Боанн. — Туда, парень, сворачивай, сворачивай, за тем домом налево!
Сборы — хоть собирать было особенно и нечего — были закончены не так скоро, как Аеду того хотелось бы. Он не кричал, не понукал, не торопил никого, но по пасмурному взгляду его серебристых глаз и по беспрестанно пляшущим по дуге стиснутого в кулаке лука пальцам было понятно, что дай ему волю — и весь клан бежал бы уже по долинам и по взгорьям во весь дух, обгоняя единорогов.