"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Надеюсь, такие, как ты, никогда не переведутся! — не уточняя отчего-то, какие именно эпитеты добавляет супруга лукоморца, воскликнул баритон и, помявшись, робко напомнил: — А-а-а… Иван?.. Ты… хотел меня выпустить?
— Да! — с готовностью подтвердил царевич.
— Для этого тебе надо разомкнуть круг, — деликатно подсказал полубог. — Иначе я не смогу уйти. Заклинание так построено, что одного желания маловато.
— Да, конечно!..
— О,
Тепло и слегка сконфуженно улыбаясь невидимому собеседнику, Иванушка потянул руки из ладоней Адалета и Ахмета…
И замер.
«Что построено кучей умных людей, один дурак может уронить всем на головы за секунду», — прозвучало в его мозгу так же явственно, как будто кто-то сказал ему это на ухо.
— Одна голова хорошо, да жестко спать, — по странной ассоциации пришло на ум — и сразу же на язык лукоморцу.
— Что?.. — на несколько мгновений забыв даже радоваться и благодарить, озадаченно переспросил Гаурдак.
— Это… пословица такая, — покраснел Иван.
— Какая-то странная, — недовольно заметил баритон.
— Да, странная, — быстро заговорил Иван, — но это один король так говорил, потому что он все пословицы всё время путал, и эта у него получилась из двух: «Одна голова хорошо, а две — лучше» и…
— Но при чем тут?..
— Причем?..
«Иван. Ты дурак».
— При том, что сначала я должен все рассказать моим товарищам! — осенило его. — Они прилетели со мной, мы всегда всё решаем сообща…
— Товарищам? Зачем? — забеспокоился полубог. — А если они будут против?
— Поначалу — может, я ведь тоже не сразу поверил тебе, но мы им всё объясним, и они поймут!
— А если нет?! Если они не захотят не только понимать меня, но и просто слушать?! Сначала выпусти меня, а потом расскажешь! Не будь таким жестокосердным! Каждая секунда для меня в этом узилище — еще один век!
— Твое неверие в людей, конечно, понятно… — обиженно произнес лукоморец. — Но непонятно.
Гаурдак замычал нерешительно, то ли подбирая нужные слова, то ли наоборот, не давая сорваться с языка ненужным, и выпалил:
— Если откровенно, то я не верю не в людей вообще, а в людей данных конкретных! Потому чтоони, чтобы узнать свое мнение, будут заглядывать в рот Адалету. А уж он-то никогда не позволит мне покинуть мою тюрьму!
— Почему?! — возмутился Иван. — Адалет, хоть и любитель поворчать, но добрый и справедливый человек! Ты расскажешь ему всё, и он поймет, как я, что ты не обманываешь! Он поверит тебе! И мои друзья, кстати, в состоянии принять собственное решение, без оглядки на кого бы то ни было!
— Да, конечно, прости… я не хотел их обидеть… — смутился баритон. — Но…
— Пытался поработить Белый Свет? — любезно подсказал Иванушка.
— Да… То есть, нет… — сбивчиво заговорил полубог. — Он думает… что я буду мстить ему… Ты не знаешь, конечно… это очень старая история… чтобы не сказать, древняя… даже античная… И вряд ли кто-то из ныне живущих об этом знает вообще… Но дело в том, что мы с ним поссорились из-за девушки. Он увел ее у меня. Наговорил, что попало. После этого она видеть меня не хотела, не то, что слушать или понимать мои объяснения… И я сильно разозлился на них обоих, но ее потом простил, потому что как я мог долго сердиться на нее… Но на него… А потом была война. И Адалет похоронил меня заживо. Я не знаю, чем кончились их отношения… Но он знал, что Лейла была мне… очень дорога. Очень. И если бы он ее у меня не украл… мне кажется… ничего этого… не случилось бы. И он это знает. И, мне кажется, чувствует свою вину не только за Лейлу, но и за то, что произошло потом. Видишь ли, я думал, что если она узнает, что я придумал, как сделать счастливыми всех… то поймет, что я не такой…
Голос сконфуженно умолк.
— Адалет так поступил? — не веря своим ушам, переспросил царевич, привыкший думать о маге-хранителе как о вечном старце, любителе пирожков, и не представлявший его в роли удачливого сердцееда, уводящего подружек у знакомых.
— Да, да, да… — вздохнул Гаурдак, и голос его обволакивал, успокаивал, заставлял забыть о страхах и подозрениях, расслабится, отпустить руки, уснуть…
— Все мы были молодыми… Кому это понять, как не тебе… И то, что он… не захочет видеть меня на свободе, теперь ты понимаешь тоже. Вот видишь… я доверился тебе. Я рассказал тебе все, ничего не скрывая. И я в твоей власти. Так прошу тебя: будь милосерден…
«Добей, чтобы не мучился»…
— Что?.. — встрепенулся Иванушка, словно непонятный туман в его голове на миг исчез.
— Я говорю… — недовольно повторил полубог, но лукоморец, не слушая его, ухватился за одну проскользнувшую незаметно было мысль и вцепился в нее остервенело, как утопающий — в пароходный винт:
— Доверился… да… доверился… но… Погоди… ты всё правильно говоришь… и я тебе верю… не могу не верить…
«Не можешь — не верь».
— Постой! Так сказала бы…
— Кто сказал? Что сказала? Ты бредишь? Не забывай, что ты должен…
— Сеня! Так сказала бы Сенька!!!
И словно под порывом свежего ветра туман разлетелся на клочки окончательно, и пока он не вернулся, царевич заговорил, быстро и сбивчиво произнося все, что столько времени блуждало за мутной завесой морока:
— Я не понимаю, как можно держать зло на кого-то в течение тысячи лет пусть даже из-за самой лучшей девушки! Тем более что она ушла с ним от тебя, а не наоборот! И еще не понимаю, почему ты не хочешь рассказать всё моим друзьям! И не понимаю, почему ты решил, будто у них не может быть своего мнения! И почему я должен скрывать от всех, что ты исправился, если ты не хочешь… не хочешь…