"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19

Мадоши Варвара

– Я царица Египта, твоя жена-соправитель. Ты ищешь это? – Подняв над головой Свиток Творца, самодовольно улыбнулась.

– Доченька, слава богу Тоту, ты нашла Свиток! Отдай мне!

– Я теперь стану великой провидицей, а ты, жалкий и ничтожный, зря тратишь жизнь, предаваясь беспутству и расточительству. Боги хотят, чтобы Египтом правила я! – В глазах Береники сверкнули красные огоньки.

– Доченька…

– Папочка, отдай жезл сехем, и я сохраню тебе жизнь.

– Но фараон я, ты не имеешь прав на трон! – закричал Птолемей.

Дочь обдала его враждебным взглядом:

– Правителя, который

порождает лишь зло и несправедливость, народ презирает, и участь его – быть изгнанным. Если до утра не отдашь сехем, будешь казнен. – Она развернулась и ушла, а вслед за ней – продажные министры.

Птолемея окружили четыре грозных стражника; он, горько посмотрев на убитого друга и вспомнив поговорку: «Предатели долго не живут», подчинился требованию и был препровожден в свои покои, уже однозначно зная, как поступит. Оставшись в спальне один, он подошел к стене, украшенной снизу доверху рельефом, где преобладали коричневые, желтые и голубые тона, дотронулся до глаза нубийца в сцене «Фараон хватает врагов за волосы» и, дождавшись, когда механизм сработает, толкнул плиту, открыв проход в туннель. Оглянувшись, вошел внутрь и задвинул камень на место.

В порту стоял всегда готовый к отплытию военный корабль. Матросы команды, верные и храбрые, жили на судне и были способны исполнить любой приказ монарха немедленно. Со специального склада сноровисто загрузили сундуки – золото, специи и деньги, которые Птолемей предусмотрительно копил на случай бегства, скрывая доходы от главного министра, ведавшего опустевшей казной. Бросив последний взгляд на недружелюбную страну, приказал отчаливать.

…Птолемей умолк, а Тигран, Артавазд и Евсевий, сидящие напротив него в жестких креслах, переглянулись.

– В твою дочь Беренику, – сказал Евсевий, – вселилось зло.

– Тебе следовало быть осторожнее… – Артавазд печально смотрел на фараона.

– Умеренность и осмотрительность, Птолемей, никогда не были твоими сильными качествами. – Царь Тигран был разочарован своим протеже, но всегда, даже в безвыходной ситуации, искал то единственное решение, которое обеспечило бы успех. – Как я понимаю, начались скитания. Куда же ты направил корабль?

– В Рим, – фараон сказал это без особого энтузиазма.

Рим, месяц назад.

Юлий Цезарь прохаживался вместе с Птолемеем в украшенном колоннами атриуме своего нового жилища – государственного дома великого понтифика. Популярность Цезаря стала такова, что его пожизненно избрали с большим отрывом от претендентов верховным жрецом – главой коллегии понтификов, и он сразу же перебрался из ужасного района Субуры в самый центр города. Огромный двухэтажный дом находился рядом с храмом Весты на Форуме. Проходя мимо статуй великих весталок, установленных в портике, Цезарь говорил:

– Дорогой Птолемей, золотые вещицы, что ты мне привез, бесценны. Сам понимаешь, моя должность престижна, но неприбыльна, позволяя лишь управлять делами религии, – Цезарь указал рукой на статую, – например, приговорить весталку, нарушившую обет целомудрия, к погребению заживо. Думаю, однако, моя карьера теперь резко пойдет вверх.

– О великий понтифик Цезарь! Ты – величайший римлянин всех времен! Жребий уготовил тебе блистательное будущее.

В городе делают ставки на будущего претора, и ставят на тебя.

Цезарь улыбнулся. Все римляне были азартны, любили игры, в которых нужно было угадать событие, а в ходе боев, ставя деньги на гладиаторов, иногда выигрывали большие суммы.

– Что привело тебя в Рим? – спросил он.

– Благодаря тебе сенат признал меня законным царем, но в Александрии возобладали противники моих начинаний. Они умело разжигают религиозный пыл туземцев, хотят спровоцировать войну с Римом. Я же хочу дружить с вами.

Нравственные качества Авлета были далеки от идеала. Считая, что клевета – надежный вид обвинения, он подогревал Цезаря вскипеть и пообещать вернуть ему власть. Со своей стороны, энергичный и беззастенчивый Цезарь лелеял идею аннексии Египта: мечтал усилить личную власть за счет богатств этой страны.

– Что ж, хоть мы и сохраняем в отношении Египта нейтралитет, думаю, пришло время вмешаться. Дорогой Птолемей, Рим не потерпит твоего унижения! Я сегодня же переговорю с Помпеем о нападках на законного правителя. Меры будет приняты.

Помпей, вернувшийся из восточного похода, пока никак не проявлял себя в Риме, но, как только Цезарь обрисовал ему картину грядущего овладения Египтом, конечно же, не дал себя долго уговаривать и пообещал навести порядок.

Римские войска вошли в Египет. Их вел соратник Помпея, наместник в Сирии Габиний, вел для восстановления на троне Авлета, пообещавшего за помощь выплатить колоссальную сумму – десять тысяч талантов. Вмешавшись в дела независимого государства (вопреки решению сената Рима), наместник в первом же бою с египетской армией разгромил ее. В сражении погиб новый фараон Архелай, побочный сын царя Понта Митридата, которого Потин, Ахилла и Теодат в спешке подобрали Беренике IV в качестве мужа. Без фараона никак нельзя… За сорок веков существования Египта было всего четыре-пять женщин-фараонов, и те носили накладные бородки и одевались как мужчины. Жена царя могла быть только соправительницей.

Габиний с армией вошел в Александрию. Четыре легиона промаршировали по городу и остановились перед дворцом правителя. Увидев устрашающую картину блеска доспехов и копий наперевес, министры Потин, Ахилла и Теодат выбежали из дворца и, промчавшись вниз по лестнице, выстроились перед римским полководцем, выделявшимся пурпурным плащом. Главный министр Потин в платке немес с бело-золотистыми полосами, самоуверенность которого поубавилась, преодолевая одышку, воздел руки и произнес:

– Боги нам возвестили истину, глаза наши раскрылись, увидев солнце, которое озаряет правду. Египет внемлет великой армии Рима! Мы, недостойные, восхваляем тебя, римский наместник, а наши сердца наполняются ликованием…

Габиний смотрел на весь этот спектакль свысока и пренебрежительно. Наконец он перебил:

– Я здесь, чтобы восстановить справедливость. Ваш законный царь Птолемей XII обратился за помощью, и наш долг помочь.

– Слава тебе, наместник… – запел опять Потин.

Его не стали слушать. Габиний с соратниками и охраной проследовал мимо министров прямиком во дворец. В тронном зале наместник бесцеремонно уселся на трон фараона и, холодно посмотрев на пустующий малый трон царицы, обратился к министрам, которые опять предстали перед ним: