"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Преисполненный решимости вселить уверенность в своих соратников и со страстным желанием властвовать, он, подавляя гипнотическим взглядом их инстинктивное сопротивление, добавил:
– Вы, друзья и жена, должны помочь мне внушить народу идею вечного мира. Я хочу взобраться на сияющую вершину совершенства, чтобы мне, абсолютно несвободному человеку, открылось, как войти в Историю мудрым и великим.
Возвеличение императора теперь стало заботой приближенных. Они задумались, но ничего путного не приходило на ум.
– Император! – неуверенно начал Агриппа, пытаясь угадать желание друга. – Тебя возвысит лишь расширение границ Римского государства. Без войны
Август, слишком осторожный, чтобы пускаться на такие авантюры, когда армия не готова, а казна пуста, жестом прервал его:
– Впредь не называйте меня «император» или «консул», не хочу быть даже господином. Вполне достаточно именоваться «принцепс».
Он уже десять лет единолично правил в Риме, избегая упоминание об открытой монархии и маскируя диктатуру под республику. Принцепс – первенствующий в сенате, равный среди равных, которому всего лишь первому предоставляется слово на заседаниях; он, как и каждый сенатор, работает над укреплением римского могущества.
Меценат воскликнул:
– Принцепс, есть идея! Нужно окрылить поэтов, чтобы они воспылали желанием славить тебя в стихах и одах. Нет! Мы пойдем дальше – возродим крупные жанры: трагедию и эпос!
Ливия, более практичная, чем все остальные, зная все уловки мужа, контролируя его врачей и слуг, как главный советник предложила:
– Тебе, Август, следует возвести новый храм или алтарь, на котором можно изобразить Италию в виде кормящей матери, окруженной пышной растительностью и пасущимися животными. Дай повод народу говорить о твоем величии и милосердии, о возрождении и благоденствии нации.
– Хорошая идея! – Август подошел к жене и, нежно поцеловав, удовлетворенно заглянул ей в глаза: – Ты проницательна, как всегда. Пусть скульптор изобразит покоренные народы, трепещущие перед величием возрожденного Рима! – Он обвел взглядом друзей. – Но этого мало! Подобно Гесиоду я возвещаю: «Истинно велик тот человек, который сумел овладеть своим временем».
Предание говорило, что однажды греческий поэт Гесиод, участвуя в стихотворном состязании с самим Гомером, был назван победителем. Ему отдали предпочтение лишь потому, что он повествовал о земледелии и мире, а не о войнах и побоищах, как Гомер. Август, ощущающий непрочность своего режима, хотел внушить народу Италии, уставшему от хаоса, проскрипций и войн, что он тот, кто несет приумножение территории, рост численности населения, подъем мощи Империи, военные победы и политическое влияние. Весь мир будет вечно платить Риму дань, присылая зерно, вино, масло, лошадей и рабов. Но как поднять патриотический дух римлян, которые все еще не верят в надежность его нескончаемой и абсолютной власти?
– Идите, друзья, поразмышляйте, мне надо посоветоваться с богами.
Все вышли, задержался Агриппа:
– Принцепс, я взял в плен вождя туарегов. Он произнес странную фразу: «Пусть сначала армяне отдадут Риму Палладиум, потом мы вернем лазер».
– Что?! – Август изменился в лице, брови сдвинулись к переносице, веки напряглись, взгляд стал тяжелым, но, быстро овладев собой, сказал: – Ну, ладно, иди!
Глава 3
Храм Весты – сооружение круглой формы из белого мрамора с колоннами в коринфском стиле, стоял на Форуме. Веста, богиня-покровительница домашнего очага, самая уважаемая из богинь, поклялась сохранять девственность, и верховный бог Юпитер повелел почитать ее повсеместно, принося дары в первую очередь. Внутри святилища горел Священный огонь – символ вечности Рима.
Дверь открылась, и в святилище вошел, оставив за порогом ликторов [127] , император Август. Консулы и императоры, в отличии от простых граждан, могли входить внутрь любого храма и, принося богатые жертвы, узнавать грядущее. Одетые во все белое шесть жриц-весталок, которые постоянно поддерживали огонь в этом святилище, проводя ритуалы, посвященные Весте, низко поклонились.
– Что хочет узнать император? – осторожно задала вопрос главная жрица великая весталка Клавдия.
127
Ликтор – госслужащий в Древнем Риме, осуществляющий парадные и охранные функции.
– Впредь называй меня принцепс. Я желаю знать, надежно ли защищен Рим от нашествий варваров? – Император бросил на нее тяжелый взгляд.
Клавдию передернуло, но, справившись с волнением, она сказала:
– Ты получишь ответ богини – небесной покровительницы Рима.
Одна из весталок протянула Августу вино в черном глиняном сосуде с ручкой и узким горлом, другая – красный сосуд с маслом.
– Принеси жертву священному огню, и ты получишь откровение.
Жертвоприношение огню – это возлияние вина и масла. Император стал лить вино в огонь. Пламя стало ярче. Затем он плеснул масло, и пламя ослепительно вспыхнуло, сноп искр, взметнувшись высоко вверх и озарив святилище, вылетел в отверстие в крыше.
– Божественное слияние! – восторженно воскликнула одна из молоденьких жриц. – Богиня благоволит тебе!
Клавдия с упреком посмотрела на нее, но, увидев скептическое лицо Августа, опустила глаза. Ни одна искра не коснулась тоги правителя. Разочарованный Август произнес:
– Мы с великой жрицей помолимся доброй богине. Идите, милые.
Пять весталок ушли, а император, пройдясь вокруг очага, в упор посмотрел на главную жрицу.
– Сегодня у меня день глубокого уныния. Хочу спросить тебя о священной реликвии – Палладиуме.
– Ты же знаешь, Август, статуя сильно обгорела во время последнего пожара, и мне все труднее скрывать этот факт от жителей Рима.
– А у народа Рима не возникли подозрения в твоем распутстве?
Нарушившую обет девственности весталку хоронили заживо. Клавдия опять внутренне содрогнулась. Август не первый раз шантажировал ее, но скрывать от жреческих коллегий и сената, что Палладиум, с которым связывались представления об удаче и безопасности города, практически утрачен, было выше ее сил. К тому же реликвия была ненастоящей.
Жрица гневно произнесла:
– Мы квиты, Август. Ты заставил меня нарушить закон и получил Рим. Теперь я хочу дослужить последние два года и стать «невестой».
В борьбе за власть Октавиан Август, чтобы окончательно уничтожить Антония, вынудил Клавдию вскрыть хранившееся в храме Весты завещание, в котором Антоний все свое имущество и государственные земли отписывал египетской царице Клеопатре и ее детям, причем легализовывал в римской правовой системе статус Цезариона, сына Юлия Цезаря от Клеопатры, что особенно подрывало легитимность Августа. Содержание документа было немедленно оглашено публично. Сенат Рима вознегодовал: Клеопатре и Антонию была объявлена война.