"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13
Шрифт:
— Что ты делаешь? — осведомилась она дрожащим голосом.
— Перекладываю самые ценные марки в свой кляссер.
Оставшиеся в арсенале боеприпасы он переместил с меньшими усилиями — сказывался полученный опыт. Затем потянулся вихревым конусом к другой крепости.
В окно было видно, как в небо ввинтился самонаводящийся снаряд. Трасса коснулась авиетки, вспыхнул ярко-фиолетовый комок пламени, и в море посыпались обломки.
Еще рвались боеголовки торпед, выпущенных с кораблей огневой поддержки, еще падали под выстрелами нападавших последние защитники орбитальной крепости, еще главари Оаху не поняли, сколь
Стаи пронырливых «Щук» садились возле стратегических точек, высаживая отряды наемников, и немедленно взлетали, чтобы доставить новые подразделения. Стремительными атаками бойцы «Ночного Кошмара», «Грибовидного Облака» и других бригад крушили рыхлую оборону, занимали намеченные объекты.
Реального сопротивления наемники пока не встретили — гнилой режим не имел надежных защитников. Лишь отборные части пытались отбиваться, тогда как регулярные батальоны попросту разбегались, прихватив оружие, которое могло пригодиться в родной деревне. Уже на третий час после начала атаки вторгшиеся из космоса неумолимые воины захватили контроль над главными городами, космодромами, энергостанциями и узлами всепланетной нейросети. Оставалось сделать последний шаг — занять несколько десятков административных зданий в столице и провинциальных центрах.
— И все-таки, что ты… вы делаете? — в очередной раз спросила Хуррам, до сих пор пребывавшая в глубоком ошеломлении.
— Восстанавливаем справедливость, — рассеянно произнес Георг.
Он проник в арсенал, подцепил осколочно-фугасный боеприпас весом не меньше центнера и перебросил этот снаряд в бункер, где засели непримиримые защитники режима. Массивный цилиндр с закругленным торцом громко взорвался, перебив полсотни фанатиков, после чего батальон Волка быстро зачистил развалины и начал штурм гарнизонного штаба в Хаджиабаде.
— Нет, я не глобально спрашиваю, — сказала Хуррам, запинаясь. — Что делаете лично вы? Как это понять?
— Телепортация, — лаконично пояснил физик. — Мне удалось изобрести и построить машину, которая мгновенно перемещает материальные объекты на некоторое расстояние.
Кажется, в девушке просыпался журналист, и она собралась выведать подробности, но тут опять зазвонил видеофон Георга. Над аппаратом появилась голограмма Гульбан, которая беспокойно поинтересовалась:
— Где ты?
— Спрятался подальше от войны. Как дела у тебя?
— Муж прибежал домой, боится, что убьют. Можно, мы у тебя в квартире укроемся?
— Думаешь, у меня безопасно?
Она прошептала назидательно:
— Ты ведь — белл, тебя не тронут.
Георг назвал код замка, хотя она должна была помнить сама — не раз к нему ходила в дни, когда героический супруг тренировал своих солдат. Забыв поблагодарить, Гульбан сурово осведомилась:
— Если будет возможность, замолвишь за нас словечко?
Усмехнувшись, он пожелал подружке благополучно пережить плохие времена. Когда он убрал видеофон в карман, Хуррам озабоченно проговорила:
— Ты уверен, что восстановление справедливости — это всегда благо?
— Не всегда, конечно, — признал Георг. — Но в нашем случае — несомненное благо. А что ты имела в виду?
Она засмущалась, отчего сделалась еще красивее. Рассеянный взгляд девушки скользил по светившимся над установкой голограммам. Трехмерные картинки показывали места, где происходили особо напряженные стычки. На одном мониторе наемники
— Война заканчивается, — прокомментировала Хуррам. — Вы помните, как кончилась война с Настиарной?
Еще бы он не помнил те дни, когда радость победы была растоптана предательством и подлостью политиканов. Одна война плавно, почти без интервала превратилась в другую, не менее ожесточенную. Ненависть стала еще озлобленней, ведь враг принадлежал к человеческой расе, а потому казался стократ отвратительнее.
Он спросил дрогнувшим голосом:
— Почему ты об этом спросила?
Голубые глаза девушки превратились в пару ледяных кристаллов, и она процедила со свирепостью, на которую способна лишь женщина гор:
— Я хочу наконец понять, кто виноват в развязывании гражданской войны.
Грустно улыбнувшись, Георг поцеловал ее запястье и тихо произнес:
— Теперь уже не найти виноватых. Слишком многие постарались для этого. Причем большинство — я уверен — имело самые благородные намерения.
Еще подростком Хуррам обзавелась не слишком полезным умением угадывать ложь и недоговорки. Что поделать — в повседневном существовании на Оаху с избытком хватало и того и другого.
В выпускном классе гимназии, когда на уроках истории проходили события последнего полувека, она в очередной раз увидела загадку. Авторы учебника, старательно излагавшие официальную версию, пылко и косноязычно ругали «проклятую земную империю, безжалостно угнетавшую свободолюбивый народ Оаху руками предателей-кафиров». В их трактовке получалось, что Земля развязала войну против миролюбивой Настиарны в надежде подавить освободительное движение боргов. Через пару абзацев следовали вовсе непонятные фразы: «После унизительного поражения от могущественных настиан в стане колонизаторов разгорелся конфликт. Преступные милитаристы попытались свергнуть своих сообщников, правивших на Земле. Вспыхнула гражданская война, и восставшие борги в тяжелой борьбе завоевали независимость, после чего кровавая империя рухнула под тяжестью своих преступлений».
Университетский учебник новейшей истории почти дословно повторял те же казенные фразы, явно заимствованные из речи какого-нибудь бывшего президента. Однако в другой книге Хуррам обнаружила хронологическую таблицу, из которой следовало, что прежняя Федерация Солнца рассыпалась в 2432 году, тогда как героическое восстание, принесшее независимость Оаху, случилось только через два года. Итак, учебники лгали, но никаких дополнительных материалов найти не удалось, хотя Хуррам переворошила все доступные файлы старых газет.
Она принялась расспрашивать родителей, деда, других старших. Те путались в датах, но кое-что все-таки прояснилось. Позже, став журналистом и побывав на Тиниане, Хуррам обнаружила, что и в этом мире, который поначалу казался оазисом свободы, тоже не любят вспоминать прошлое. Однако в библиотеке она вдруг наткнулась на некоторые чудом не затертые файлы, в которых упоминался человек с редкой фамилией.
— Вы слышали о ком-нибудь по фамилии Мандрагор? — спросила Хуррам.
Невольно вздрогнув, Георг облизал мгновенно пересохшие губы. Девушка выжидательно смотрела на собеседника, словно ответ имел для нее фатальное значение. Отпив воды, Георг спросил, стараясь не запинаться: