"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Выбравшись из кошмарного госпиталя, Гарюрич учтиво закрыл за собой дверь и столкнулся нос к носу с моржом по имени Вэй.
Если это, конечно, можно назвать носом.
– Ты чего не сбежал? – машинально спросил его Долгорукий.
– А куда мне бежать, – пожал плечами Вэй (если это, конечно, можно назвать плечами). – Братца вот готовлюсь увидеть. Правда, он теперь военкор со вражеской стороны, но брат же всё-таки.
– Честно говоря, думал, ты мне вмажешь, – неловко проронил Гарюрич.
– А за что? – философски спросил его морж.
–
– Поверь, не ты один, – вздохнул Вэй.
– Так и что будем делать? – уточнил Долгорукий несмело.
– Ты жди своих друзей, – легко распорядился журналист. – А потом зайдите ко мне домой. Если вам ещё, конечно, нужна потаённая канализация.
– Точно, прорубь! – завопил Гарюрич. – О, посыпаю свою голову пеплом. Совсем зарапортовался.
– В общем, жду в гости, – тихонько шепнул Вэй и пополз обратно к себе.
Первым делом волшебник и юный бард забежали в Гильдию Магов.
В отличие от музыкальной, здесь первый этаж был практически стерилен, за исключением прожжённой в нескольких местах вывески, которая гласила: “Добро пожаловать!”
Просто настоящим волшебникам не нужны никакие вспомогательные предметы, чтобы направлять свою магию. Те, кто ими пользуются, или очень слабы, или вообще шарлатаны.
Когда “Гарри Поттер” был на пике популярности в реальном мире, Гильдию наводнили самозванцы с палочками, которые всё спрашивали про какое-то письмо, но от них быстро избавились, подставив под ряды орков, всё ещё пытавшихся наладить тут местное самоуправление. Захватчики так долго смеялись, что чуть не надорвали животы, а униженные и оскорблённые палочники направились в Крепководск, где попали под обработку философией Клофелины, став идеальными рабами.
– Как думаешь, где искать твоего братца? – спросил Серетун Бадиса.
– Ой, да если бы я знал, – ответил юный бард. – Готов предположить, что он заныкался похлеще меня. Самый смельчак из всей семьи.
– Может, он нас услышит и сам выйдет?
– Исключено, – отрезал Бадис. – Я лучше его кифарой выманю.
– Но у тебя её нет с собой. Опять придётся телепортировать? – эта реплика уже была адресована Диме. – Ты достал уже, понимаешь?
– Успокойся, – попросил чародея юный бард, шаря в кармане. – Технологии не стоят на месте. Вернее, я же перевёлся на следующий курс и теперь умею кое-что.
В руках юноши-полуорка оказался миниатюрный инструмент, размером не больше ореховой скорлупки.
– Да ладно, – вытаращился на это Серетун. – Даже я так, кхм, умею, конечно, но с усилиями.
Бадис ничего не ответил и просто тряхнул кистью, после чего кифара мигом разбухла до нормальных размеров.
– Впечатляет, – изумился чародей.
Юный бард затянул свою любимую гипнотическую мелодию, с помощью которой всего полгода назад завладел разумом целого стражника-полуптицы.
Кстати, как выяснилось, мелодия эта безопасна только для людей и орков, а все остальные виды при её звуках теряют рассудок.
Узнав об этом, Бадис сильно
Звуки лились один за другим, выстраиваясь в гармонию с запрещённой чистой квартой, на которой строится весь классический рок.
Некоторые зовут этот интервал дьявольским. И вовсе не за жуткое звучание, а потому что в Мире Эскапистов он подчиняет волю. Хотя в реальном способен максимум заставить толпу устроить слэм.
– Слышишь шаги? – прошептал Серетун.
И действительно, аккурат за спинами героев сначала послышался торопливый топот, а затем открылась невидимая дверь, ведущая в убежище.
– Где ж тебя носило? – недовольно спросил близнеца Бадис, перестав играть.
– Да ты и сам спрятался, наверное, – не остался в долгу Гадис, с восхищением разглядывая Серетуна. – Трус!
– От труса слышу! – очень по-взрослому ответил Бадис.
– Так, хватит! – закончил перепалку чародей. – Может, пойдём теперь за вашей сестрой и её муженьком?
– С этим посложнее будет, – вздохнул Бадис.
– Ну-ка, расскажи-ка. – От усталости Серетун сел на корточки, превратившись в волшебника-гопника.
– Латис с Тизуилом с некоторых пор уже не с нами, – грустно молвил Гадис.
Глава двадцать пятая
Глава двадцать пятая
Почему-то война не хотела останавливаться.
Сколько Шмаликус ни орал своим подопечным, сколько ни умолял отступить, слишком уже много крови пролилось, чтобы так просто свернуть лавочку и уйти.
Земля Пейтеромска была усеяна ошмётками оплывших жиром моржовых тел и вырванными зубами конеглавых спиногрызов вперемешку с кровавым месивом, поданным в наборе лат и плащей чёрного и фиолетового цветов.
Там, где ещё совсем недавно ходили изнурённые непривычной жарой горожане, теперь лились багровые реки, то разделяясь, то опять сходясь в небольшие ручейки.
Фонтан с памятником пьянству смотрелся в этой вакханалии нелепо, словно насмешка над происходящим.
Новые и новые орды противников рвались друг на друга, чтобы расшибиться в пылу битвы, защищая интересы тех, кто уже сам от них отказался, потому что поводом для войны стала сущая нелепость. Стоило неправильно прочитать телеграмму, и случилась трагедия.
Ибн Заде смотрел на раскуроченные ворота округлившимися глазами, пытаясь отыскать себе оправдание.
Это ведь его неосмотрительность разожгла огонь. Это его склонность экономить на каждой букве довела до безумия, из-за которого Пейтеромск разваливался на части.
Бешбардак наблюдал за войной с не меньшим ужасом. Когда он договаривался с Бальтазаром об освобождении из Царства Мёртвых, владыка его, конечно, предупреждал о том, что правила изменились, и теперь все безоговорочно смертны. Но падишах и представить себе не мог, что дойдёт до такого кошмара.