"Фантастика 2025-16". Компиляция. Книги 1-14

Коновалов Виктор

С тех пор Эд посидел в архиве, поработал с участковыми, передвинул уйму коробок на складе, но на ночные смены больше не выходил, а днём ездил только с группой Егора.

Остальные не возражали: вроде как, и Максим, и Вика, и Азамат приняли как данность то, что Б-четыре может превратиться в Б-пять. Это до сих пор казалось Эду удивительно странным, но странность была приятной, так что он не возражал.

Начался день на редкость обыденно, а вот после обеда Антон Иваныч вызвал Егора к себе.

—

Хоть бы дивное существо! — взмолился Азамат. — А то я тут с тоски облезу! Дома весенние белоцветники распускаются. Племянник пишет, что вот прям щас. Краси-и-ивые…

Спец по редким существам с неописуемой грустью уставился на свой телефон.

Поначалу манера Аза умиляться не только безобидными «котиками», «птичками» и «бабочками», но и монстрами, настораживала Эда, но спец по редким существам так искренне и так восторженно любил их, что оставалось только два варианта: никогда с ним не работать или принять его таким, какой он есть.

Не прошло и пятнадцати минут, как вернулся Егор с папкой в руках.

— Так, у нас задание проверить заявку от коллеги из районного отделения. У него смутные подозрения по поводу секты у нас в городе.

Вика удивлённо отложила отчёты. Максим присвистнул. Азамат, кажется, забыл о своих белоцветниках.

— Пока запрос проверяем неофициально: вдруг там и дела-то никакого нет? Но вот если основания появятся, потребуем рапорт, заявку и оформим всё по протоколу.

Старший оглядел группу и стажёра и продолжил:

— Деталей пока не знаю. Сейчас позвоним коллеге.

Егор открыл папку и уточнил:

— Жиркову Геннадию Петровичу.

Он набрал номер, и ему почти тут же ответили.

— Здравствуйте, Геннадий Петрович.

— День добрый, — чуть настороженно отозвался районный коллега.

— Городское отделение, старший сотрудник Егор Брянцев. Нашей группе поручено заняться вашим заявлением. Пока неофициально.

— О, хорошо! — обрадовался Жирков. — Что неофициально пока, так и правильно: ясное дело, сначала надо убедиться, что основания для возбуждения дела имеются.

— Вы на громкой связи, Геннадий Петрович, — уточнил Егор. — Расскажите, что у вас случилось.

— Эт не у нас, эт у вас! Кхм, извиняюсь. Ну так вот, ко мне тут гражданочка Ерохина обратилась: у неё сын в вашем университете учится. Так с этим сыном что-то неладное начало твориться. Гражданочка говорит: перестал сам звонить, голос изменился, отвечает неласково — ну, то есть ничего конкретного, но материнское сердце-то не обманешь! Заподозрила она, значит, что он с дурной компанией связался и запрещёнными веществами балуется. Она, ясное дело, встревожилась и домой его заманила. Ну, вроде как она заболела, чуть ли не помирать собралась. Сынок таки приехал…

Жирков сделал паузу, то ли чтоб перевести дух, то ли ради драматизма.

Затем продолжил:

— Так вот, гражданочка из него душу вынула: мол, что с тобой творится, расскажи,

я всё пойму и всё такое. На анализы даже затащила. А они чистые. Никаких следов запрещённых веществ нету. А вот слабые следы существа есть. Гражданочка у нас видит, но не специалист. Так что ко мне обратилась. Я, ясное дело, глянул — и точно: неопознаваемые следы существа. Вселения не было, только соприсутствие, и то давненько. Ну, не прямо перед отъездом, эт факт. А ещё у мальца защитный амулет. В магазине такой, ясное дело, не купишь, сам он сделать не мог: он не видящий вообще никак.

— Защита стандартная? — вклинился с вопросом Егор.

— Да! В том-то и дело. Ему такую подружка с даром сделать могла. Или ещё кто…

— Так, а причём тут секта?

— Вот как раз к этому и подхожу! — заторопился Жирков. — Гражданочка говорит, что сынок у неё всегда был тихий, добрый, умный — не сын, короче, а золото, знаем-знаем, ясное дело. А он сидит такой фу-ты ну-ты! И со мной, и с матерью через губу разговаривает. И при том нервный. Глазки бегают. Руками всё время дёргает, пальцами хрустит. Я ему замечание сделал: раз, другой, а он вдруг как вскочит, как заорёт! Мол, вы ничего не понимаете, мы — мы! — избранные! А потом заткнулся, на стул плюх и замолчал.

Районный коллега шумно выдохнул и добавил:

— Я тут между делом порасспрашивал соседей, учительницу, одноклассницу бывшую. И они, знаете, для разнообразия с мамашей согласны: Серёжка, говорят, всегда умный был. ЕГЭ, вон, на девяносто баллов сдал и притом тихий, спокойный, со старшими вежливый, к мамке со всем почтением. А тут глядит так свысока. Говорит, как будто он тут хозяин, а вокруг одни подай-принеси. Я подумал-подумал и решил: надо вам сообщить. Вдруг правда секта какая? Или не секта, но кто-то же пацана обработал, верно?

— А в город не рвётся?

— Вот, кстати, нет. Заперся у себя и сидит в комнате целый день. Я с утра к Ерохиным заходил: сидит. Нервничает ещё почище, чем в пятницу, когда приехал.

— С телефоном сидит? — спросила Вика. — Виктория Ежова, Б-четыре.

— Очень приятно, девушка. Что вы спрашивали? А, про телефон! Вроде и нет. Первые дни, мать говорила, не вылезал из своего телефона, а сейчас забросил его. Книжки читает из домашней библиотеки. Русских классиков. Я, признаться, сам их со школы не читал, а тут надо же.

Вика глянула в распечатанный документ и спросила:

— А его мать, Елена Ивановна, не заметила незнакомых татуировок? Шрамов?

— Шрамов вроде нет. Ну, там, где видно, по крайней мере: на руках, на шее, на лице. Про татуировки не говорила: значит, тоже нет. Но ясное дело, может, там сделаны, куда взрослому парню и не заглянешь?

— А фото защитного амулета можно будет сделать?

— Без проблем, я уже сделал. Ясное дело, вам посмотреть захочется. Но там всё обычное… хотя смотрите сами, конечно. На этот номер пришлю?