"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Затягивать не стали, и сразу же Арата вернулся на тракт и двинулся в обратном направлении, к Лисьему лесу, на что у него уйдет не один день, если только какой-нибудь тэнгу [182] не возьмется ему помочь. Они же четверо приготовились спускаться в самое пекло, и хорошо, если это было лишь красивым оборотом речи.
В Ёсико пока не догадывались о нависшей над ними угрозе и жили обычной жизнью, ну, может, более шумной, нежели до начала Досинкай. Первый же встреченный ими человек сообщил, что торжественное открытие соревнований
182
Тэнгу – могущественный дух гор и леса, имеет человеческий облик с птичьими признаками – клювом (длинным носом) и крыльями. В наиболее поздних источниках описывается как мужчина огромного роста с красным лицом, длинным носом, с крыльями, в одежде горного отшельника и в маленькой монашеской шапке.
– В этом году особенно много оммёдзи собралось, – похвастался житель Ёсико. – Такая честь для города.
«И прибыль», – подумал Хизаши.
В них никто пока не заподозрил экзорцистов, а патрулей они успешно избегали. Останавливаться в рёкане, даже самом дешевом, было небезопасно, да и едва ли этой ночью им придется хоть немного вздремнуть. Вызнав место, где расположилась делегация из Дзисин, юноши покинули город, обогнув долину Хоси по широкой дуге. Солнце уже давно взошло, и весеннее тепло прогрело воздух и высушило вчерашнюю влагу. Но не было в природе того мирного удовлетворения, что разливается вокруг по весне, напротив – зрело нечто жуткое, зловещее, и птицы не нарушали тишину пением, и даже ветер не колыхал листву и не гонял волны по свежей траве. По дороге в сторону долины неспешно катились торговые обозы, чтобы поскорее завершить последние приготовления к торжеству. Должно быть, уже утром на арену выйдут представители школ-участниц и министерства оммёдо из столицы, а также кто-то из светской власти.
Идеальное время и место, чтобы заявить о себе. «Хироюки, как же давно ты готовился к этому?»
– Я пойду к Морикаве-сэнсэю и…
– И тебе снесут башку, – осадил Кенту Хизаши, очнувшись от невеселых мыслей. Вечно он рвется вперед всех, будто умереть за идею – его смысл жизни.
– Я могу пойти, как в тот раз, – заикнулся Мадока, однако Учида его предложение отверг.
– Теперь мы тоже под ударом. После того как я узнал про сговор Фусин и Дзисин, я не могу никому доверять.
Тут уж Хизаши смолчать не сумел:
– Не больно-то ты и раньше был доверчив.
– Еще не поздно отрубить тебе голову, Мацумото, – пригрозил фусинец, – или на худой конец язык.
Ответ был ожидаем и оттого ничуть не повеселил. Хотя чему тут удивляться? В их положении мало что способно вызвать даже легкий излом губ. Хизаши посмотрел на Кенту и заметил, что тот… улыбается?
– Ты повредился умом? – спросил он.
– Я вдруг подумал, что рад слышать вас всех, даже если вы ссоритесь.
Хизаши словно влепили пощечину. Они не особенно это обсуждали, но Кента обмолвился, как ощущал себя, будучи запертым внутри собственного
– Ты так задумчив и тих, – все с той же улыбкой проговорил Кента. – Я бы очень хотел, чтобы вернулся прежний Мацумото Хизаши, всегда недосягаемо уверенный во всем.
– Я бы тоже хотел, – проронил Хизаши и отвернулся. Невыносимо было смотреть в его глаза и видеть сочувствие, которого не заслужил. И такой веры в себя не заслужил тоже.
В любом случае никто не пошел в рёкан, рискуя жизнью, но нужно было узнать, там ли Морикава или Сакурада, и Мадоку все же отправили следить за входом. Из них четверых менее приметная внешность досталась ему и, отчасти, Кенте, но последнего не стоило отпускать одного, в этом Хизаши был тверд и непреклонен. Впрочем, никто и не собирался с ним спорить.
Мадока отсутствовал полдня, за это время они трое не перемолвились и словом, расположились под деревьями на пригорке и установили слабую, рассчитанную на новичков, защиту, чтобы не привлекать внимание, случись тут нежданные прохожие, но и не встревожить оммёдзи. Хизаши угнетала эта осторожность, будто они мыши, пытающиеся прошмыгнуть под носом у кота. От нечего делать он принялся размышлять, каким образом составить записку для Морикавы, чтобы тот догадался об отправителе.
– Эй, Кента, – позвал он.
– Да?
Он повернулся так быстро, словно только и ждал, когда с ним заговорят. Хизаши, оказывается, успел позабыть, какой он еще ребенок порой. Хотя… разве не все вокруг для Хизаши должны быть детьми?
– Что между тобой и Морикавой общего? Такого, чтобы вы оба поняли его истинное значение?
– Я не знаю, – пожал плечами Кента и откинулся на древесный ствол. Раскидистая крона бросала на его задумчивое лицо ажурную тень, а солнечный свет играл в зелени глаз. – Может… стихи?
– Стихи? – засомневался Хизаши. – Что в них особенного?
– Стихи – это слова, которыми говорит сердце, – Кента явно цитировал кого-то. – Так мне сказал учитель по дороге в замок Мори. Помнишь? Мы проезжали мимо озера с грустной историей, и учитель так вдохновенно рассказывал о своей жене.
– Ты запоминаешь странные вещи.
– Это драгоценные воспоминания, Хизаши. И я очень рад, что сумел сохранить их.
– Не время для сентиментальности, – возразил Хизаши из одной только вредности.
– Нет, как раз самое время. Хизаши, – Кента посмотрел ему прямо в глаза, так что не отвернуться, не спрятаться, – мы же вместе дойдем до конца, правда? Что бы ни случилось?
– Разве ты не будешь говорить что-то вроде «спасай себя и беги»?
– Больше не буду. Не стану спрашивать, о чем ты думал, когда шел за мной, но скажу, о чем думал я в темноте. Я говорил с тобой, и лишь эти воображаемые беседы помогали мне держаться.
– Прекрати…
– И если ты захочешь сбежать, чтобы спастись, винить не стану. Но я верю, что нам суждено выжить вместе или умереть вместе.