"Фантастика 2025-26". Компиляция. Книги 1-14

Корсакова Татьяна Викторовна

Краем глаза Матвей заметил, как побледнел Гальяно, с какой силой сжал край столешницы.

— Она, ясное дело, никому не жаловалась, не рассказывала, как ей живется, да только шила в мешке не утаишь и не всякий синяк запудришь.

— У них есть дети? — спросил Гальяно, и Матвей не узнал его голос.

— Не дал бог. Или наоборот — миловал. — Тетя Лида покачала головой. — Грех такое говорить, но даже я советовала Лене развестись. Что ж это за жизнь такая собачья?! А она жалела его, все прощала, надеялась, что он изменится. Он, правда, и изменился. Год назад примерно. Когда Степан

поместье отстроил. Он тогда им обоим работу предложил: и Лене, и Максиму. Лене — своим личным врачом, а Максиму — охранником. Только сначала к какому-то московскому профессору отвез, чтобы тот его от пьянства закодировал. Сказал: «Я в вас, Максим Дмитриевич, должен быть уверен. Мне алкаши в доме не нужны».

— Получилось? — спросил Матвей.

— Получилось. — Тетя Лида кивнула. — После профессора этого Максима как семь бабок отходили: бросил пить совсем, ни капли в рот не брал и работал старательно. Степан уже подумывал его на другую, более ответственную должность перевести. Он ведь образованный был, толковый.

— И что помешало? — Гальяно смотрел в окно, лицо его ровным счетом ничего не выражало.

— Сорвался Максим. Где-то за неделю до своей смерти.

— Снова запил?

— Не знаю, не буду врать. Знаю только, что опять стал каким-то шалым, с поста уходил, в лесу часами пропадал.

— Где в лесу? — впервые за весь разговор подал голос Дэн.

— А кто ж его знает! — Тетя Лида развела руками. — Может, и на гари. — Она понизила голос до шепота. — Как-то пришел весь перепачканный, как в пыли.

— В пепле, — с мрачной уверенностью сказал Дэн.

Тетя Лида ничего не ответила, только кивнула в ответ.

— Как он погиб? — нарушил Матвей затянувшуюся паузу.

— Убили. — Тетя Лида со свистом втянула в себя воздух, нашарила в кармане передника пузырек с лекарством, проглотила сразу две таблетки. — Ушел в лес и не вернулся. Лена сразу бросилась к Степану. Тот отрядил людей на поиски. Тело нашли уже утром, в нескольких метрах от Чудовой гари, с проломленной головой… — Тетя Лида всхлипнула. — Следователь сказал, что его ударили чем-то тяжелым, и не один раз, как тогда, а били долго, чтобы уж наверняка…

— Убийцу не нашли? — Все-таки неспроста Туча собрал их всех в поместье. Все повторяется…

— Нет. Ищут, стараются, но пока ничего. Следователь, тот самый, что вел дело о смерти Ксанки… — На этих словах тетя Лида расплакалась, уже не таясь. — До сих пор себе простить не могу, что девочку не уберегла. С камнем на сердце живу. С ним просыпаюсь, с ним спать ложусь.

— А ее родители? — В глазах Дэна зажегся лихорадочный огонь.

— Я не знаю. — Тетя Лида покачала головой. — Они уехали сразу после смерти Ксанки, а куда, мне не сказали. Я их понимаю, единственный ребенок, такое горе… А я не виновата, оставила девочку без присмотра…

— Тетя Лида, вы знаете, где ее могила? — Дэн говорил очень тихо, едва слышно.

— Нет. — Женщина покачала головой, вытерла слезы. — Ничего не знаю. Это наказание мне. Нам всем наказание. — Она снова посмотрела на дверь, а потом шепотом сказала: — Зря вы приехали, миленькие. Плохое это место, и время плохое. — Она резко встала, словно опасалась дальнейших расспросов, улыбнулась

им всем виноватой улыбкой и вышла из зала.

Какое-то время они сидели молча, обдумывали услышанное, делали выводы, принимали решения.

— Я остаюсь, — первым заговорил Гальяно. — Надо наконец разобраться во всей этой чертовщине.

— Я тоже. — Дэн вопросительно посмотрел на Матвея.

— Ну, а мне сам бог велел. — Он пожал плечами. — Я же вроде как детектив.

— И еще у тебя есть пушка, — усмехнулся Гальяно.

— Что-то мне подсказывает, что от пушки здесь будет мало толку. — Дэн встал из-за стола. — Пойдем прогуляемся?

Несмотря на полуденный зной, в парке было прохладно. Они уселись прямо на траву, на облюбованной еще в стародавние времена полянке, закурили.

— Ну, когда пойдем? — спросил Гальяно, глубоко затягиваясь сигаретой.

— Куда? — Матвей щурился на свет, пробивающийся сквозь ветви старой липы.

— По местам боевой славы. — Гальяно не сводил с Дэна внимательного взгляда. — Ты с нами, братан?

— С вами, — Дэн кивнул.

— К затону сходим?

— Сходим.

— А потом к гари?

— А потом к гари.

— Так идем?

— Идем!

Они, не сговариваясь, встали, так же, не сговариваясь, направились к потайной калитке и, лишь недоуменно разглядывая запертый замок, разом вспомнили, что все изменилось. Они больше не шестнадцатилетние подростки, им теперь не нужно выбираться за территорию лагеря тайком.

— Во, даем! — Гальяно нервно хихикнул. — Вот они, последствия шаповаловской муштры! До сих пор помним.

Через главные ворота они прошли совершенно беспрепятственно. Да и кто бы стал препятствовать им, взрослым, тридцатилетним мужикам?!

Наверное, старой лесной тропинкой сейчас пользовались не часто, потому что в пожухлой от зноя траве она была едва различима. Шли молча, прислушиваясь к окружающей их настороженной тишине, вглядываясь в непролазные заросли кустарника, а на затоне желание поболтать и вовсе пропало.

Дэн долго стоял на берегу, вглядываясь в темную, почти черную воду. Матвей и Гальяно ему не мешали, терпеливо ждали.

— Здесь почти нет течения, — сказал Дэн, ни к кому конкретно не обращаясь. — Почему тогда Ксанку нашли не здесь? Как ее могло унести течением, которого нет?

— Может, оно придонное? Течение, я имею в виду. — Гальяно швырнул в затон камень, черная вода пошла рябью, а потом снова превратилась в неподвижное зеркало.

— Проверим? — предложил Матвей, уже готовый стянуть с себя тенниску.

— В другой раз. — Дэн покачал головой, точно прогоняя наваждение. — Вечер скоро, давайте заглянем на гарь до темноты.

— Правильное решение!

Матвей был согласен с ним всем сердцем. Соваться на Чудову гарь ночью ему совсем не хотелось. Гиблое место… С недавних пор, после визита в глухую белорусскую деревеньку, со всех сторон окруженную болотом, он знал толк в гиблых местах, научился относиться к ним с опаской и уважением. Вдруг нестерпимо сильно захотелось позвонить Алене, просто услышать ее голос, убедиться, что с ней все хорошо. Бывают такие мгновения, когда ценность и хрупкость жизни осознается особенно остро. Вот как сейчас.