"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
А может и не хотел отдавать, а сознательно приказал войскам отойти от Цзиньчжоуского перешейка как можно быстрее?!
И теперь в голове Евгения Ивановича вызревала до ужаса крамольная мысль — а не хотел ли Витте заранее передать свой порт японцам, вступив в сговор с военным министром Куропаткиным, который в прошлом году им тут прямо говорил, что войны между Россией и Японией не будет, хотя строительство укреплений велось крайне вяло.
Но ведь тогда получается, что Квантун изначально хотели сдать противнику эти два влиятельных сановника, которым сам царь, безусловно, доверяет. От этой мысли адмирал Алексеев пришел в ужас, чуть ли не онемел от потрясения, и поспешил загнать ее как можно дальше…
Высадка 2-й
Глава 9
— Оба редута Дагушань и Сяогушань мы оставили в конце июля, потому японцы и начали обстрел эскадры во внутренней гавани. Его продолжали вести и в день, когда корабли вернулись после боя в Желтом море. Прекратили палить только третьего дня, когда Дальний окончательно остался за нами — и заметьте, Анатолий Михайлович, как сразу стихло у нас. Теперь редко стреляют, или снарядов у японцев не хватает, не завезли в должной мере, либо берегут, а может, пушки с позиций убрали — тяжелых орудий у них не так много. Думаю, осадную артиллерию сейчас стянули к самому Дальнему и к нангалинским позициям, японцам кровь из носа нужно возвращать порт — с его утратой снабжать армию в Маньчжурии невозможно.
Командир 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Кондратенко посмотрел на Стесселя — командующий Квантунским укрепленным районом молчал, продолжая внимательно рассматривать японские позиции — с вершины Длинной горы их было прекрасно видно, как и сам город за их спинами, что раскинулся у подножия высоких сопок.
— Что вы предлагаете, Роман Исидорович? Учтите — у генералов Фока и у Белого четырнадцать батальонов из тех тридцати, что у нас вообще есть под рукой на Квантуне. Мы можем отправить только последний батальон из дивизии Фока, он и так завтра уйдет вместе с закончившим ремонт «Пересветом» в Дальний — броненосец с приливом начнут выводить на рейд. Но если мы снимем с позиций хотя бы еще один батальон из вашей дивизии, то заменить его некем — у нас совсем нет резервов, если не считать двух рот спешенных пограничников и казачьей сотни. Ополченцев мы по трем запасным батальонам распределили между китайцев, и то опасаюсь, что начнись сейчас штурм, то их на позиции выводить нельзя, они долго не продержатся. На узкоглазых «союзников» еще меньше надежды — их пока в строевых частях только нестроевыми чинами по ротам разобрали, оружие давать можно только маньчжурам — «ходи» патроны понапрасну изводить станут. Их еще месяц в запасных батальонах учить надобно, не меньше, даже с «дядьками» — пока русскую речь плохо понимают, зато все матерно ругаются.
Стессель засмеялся, улыбнулся и Кондратенко — во время строительства укреплений рядом с русскими солдатами, наемные китайцы вполне сносно научились изъясняться языком, отнюдь не только жестами, и понимать вполне русских, но исключительно их ругань.
— Роты в полках по полному штату нижних чинов укомплектованы — девяносто шесть рядов, нестроевых на китайцев часть заменили. В бою по примеру учиться будут, «дядьки» им спуску не дадут. Вздумают бежать или панику поднять — пристрелим на месте, я такой приказ по дивизии уже отдал. Впрочем, вся надежда на жестокость японцев — страх перед ними лучшая порука для верности нам.
Странно было слышать такие слова от генерала Кондратенко, но чрезвычайные обстоятельства, в которых сейчас очутился гарнизон Порт-Артура, заставили прибегнуть к столь жестким мерам. На военном совете неделю назад было решено отмобилизовать всех мужчин поголовно, включая китайское население, которое вообще-то являлось по большей части подданными Поднебесной. И по большей своей части
На этом и строился расчет — большинство китайцев распределили по трем запасным батальонам восьми ротного состава полного штата, и интенсивно учили военному делу, ставя «дядьками» работавших вместе с ними унтер-офицеров и солдат, способных с ними хоть как-то объясняться…
— Нам нужно обстрелять японские позиции самим, особенно ложбины, где может накапливаться пехота для штурма. И даже ночами вести спорадический огонь — всячески беспокоить и пусть не спят. Нельзя давать противнику возможности сосредоточить все свои силы против нангалинских позиций. Хоть там с мая отрыты окопы и капониры, и сейчас возводятся новые укрепления, но Александр Викторович со своими батальонами удара не выдержит, если валом попрут — ярости у самураев много.
— Ничего, отобьются, шестидюймовых японских мортир у них много, да и других пушек хватает — стрелять из них уже приспособились. К тому же флот в заливе стоит, — отмахнулся Стессель, продолжая рассматривать вражеские позиции. Затем негромко произнес:
— Как только японцы начнут штурм Дальнего и Талиенваня, думаю, на второй день нам следует атаковать неприятеля всеми силами. Или провести демонстрацию наступления в этот же день — тогда генерал Ноги будет опасаться удара, и кое-какие войска оставит в резерве.
Командующий Квантунским укрепрайоном тяжело вздохнул — сегодня он имел разговор на повышенных тонах с комендантом Порт-Артура генерал-лейтенантом Смирновым, назначенным на эту должность Куропаткиным. Константин Николаевич, фактически отстраненный от реального управления, так как войска находились в подчинении у Стесселя, постоянно писал на него кляузы, а потому из ставки в Ляояне пришел приказ от командующего армией, где Куропаткиным предписывалось сдать командование Смирнову и отбыть в распоряжение наместника. Это и стало одной, вернее главной причиной того, что Анатолий Михайлович всецело поддержал предложение Матусевича, вместе с ним решившись на высадку десанта в Талиенванском заливе, против которой выступил только Смирнов. Комендант упирал на то, что в случае неизбежного поражения, и потери дивизии Фока на перешейке, крепость не продержится и месяца. И это при том, что все другие генералы и адмиралы одобрили эту, на его взгляд, «авантюру».
Теперь же, после занятия Дальнего и позиций на перешейке, уже сам Стессель предложил Смирнову убраться из Порт-Артура по «болезни», сказав, что командующий эскадрой даст ему миноносец, на котором тот уплывет в Чифу. Теперь, получив полную поддержку от Матусевича, можно было выставлять из Квантуна ставленников и соглядатаев от бывшего военного министра. Нужно было сделать выбор между ним и наместником, и Стессель решительно перешел на сторону адмирала Алексеева. И вместе с Матусевичем они написали рапорт на имя наместника, в котором обвинили командующего армией в «небрежении» потребностями обороны Квантуна и умышленной сдачи противнику Дальнего, который им пришлось брать обратно. И еще много чего написали нехорошего на него, как на военного министра, благо на то имелись веские основания.