"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Пли! — по-старинке вслух скомандовал Истукан, и прицельный алгоритм начал работу.
Первых двух порвало пополам точным попаданием в живот. Ещё одну пару развернуло в почти балетном фуэте. Соискатели вмиг залегли. Судя по тому, что Буров был ещё жив, в рассчётах он не ошибся — стержни били приблизительно на восемьсот метров. Он понял это по тому, что белотелые постарались сбить обе ракеты на максимально возможном от себя удалении.
Соискатели приноровились быстро. Вышло как и с ракетами: атака имела плоды только на первых порах. Спустя каких-то пол-минуты, белотелые сменили тактику и уже снова приближались,
Буров осклабился. Первым в бою погибает план боя… ну-ну…
Запас патронов таял на глазах. Противник и вправду вёл себя ферзём на шахматной доске — всякий его ход умножал на ноль все старания Бурова хоть как-то его задержать. Оставалась последняя, третья фаза плана…
«Десантный режим» — зажглось на панели, когда боезапас себя исчерпал. А рядом очередное предупреждение. Мол, слишком большая высота, риск для жизни оператора, подтвердите и всё такое. Иконки тревожно помаргивали, будто сам ИИ не особо-то верил в то, что обозначенные пятьдесят пять метров до дна каньона им напару с оператором удасться преодолеть невредимыми. Но его никто не спрашивал.
Буров шагнул к краю, ощущая, как фиксаторы больно притягивают всё тело к мягкой подложке. И спрыгнул.
Одноразовые пневмотормоза отстрелили воздух под сумасшедшим давлением, «Тур» сгруппировался, выставляя полусогнутые ноги для лучшей пружинистости под правильно рассчитанным углом. Но удар об песок всё равно ненадолго вышиб Бурова из реальности. Когда он пришёл в себя, некоторые системы экстренно перезагружались, а дыхание никак не хотело возвращаться, точно разобидевшаяся на пьяную выходку подружка.
Вход в тоннели, где скрылись Рома и остальные, когда-то пытались выработать под что-то крупное, но, видимо, передумали. Громада «Тура» проходила туда едва-едва, да и то только полуприсядом, не глубже метров восьми. Но другого и не требовалось. Идеальное место для повторения подвига царя Леонида.
Буров повернулся спиной ко входу, опустился на максимум, который позволил ему пятиться, втиснулся в проход, наглухо его закупорив. И первым делом отдал ИИ решающую команду.
В случае исчезновения показателей жизнедеятельности оператора привести в действие протокол самоуничтожения. Для этого-то и были припасены оставшиеся ракеты — с ними взрыв наверняка завалит проход начисто. И белотелым придётся хорошенько потрудиться, чтобы попасть внутрь. Поэтому они не станут оголтело лезть на рожон. А если станут, значит, так тому и быть. Возможно, Роме и остальным придётся искать новый выход наружу, но это точно лучше, чем получить внезапный удар в спину.
Площадь обстрела отсюда была никакой: простреливался только совсем небольшой пятачок прямо перед проломом.
На той стороне каньона что-то мелькнуло, и «тридцатка» дважды гаркнула с хриплым присвистом дульного тормоза. Датчик движения при этом промолчал, точно постеснялся. Проверяют.
Послышались какие-то звуки, похожие на бульканье огромного чана с кипящей смолой, если бы в нём при этом заживо варился десяток ленивцев. И чавканье — мерзкое такое, рисующее в голове пренеприятные образы.
Затем долго
Внезапно в тоннель что-то… втекло. Белое и ложно бесформенное, оно медленно наползало, передвигаясь на множестве голых гладких щупалец, и никоим образом не реагировало на попадание убойного тридцатого калибра. Словно бы этой каракатице-переростку было плевать, что плоть её на той стороне вылетала ошмётками диаметром с баскетбольный мяч. Но ей и было плевать. Потому как пули не пробивали её навылет. Одна за одной, они вскоре выскальзывали из студенистого тела снизу, звякая об покрытый зелёным стеклом пол…
Чудовищная белая амёба схватила гиганта за манипуляторы и ноги, обвила за основание торса и с протяжным стоном, словно через боль, потащила наружу. Чтобы сориентироваться была всего секунда. И Буров решил не вставать в «краба» — сил у монстра было явно больше.
«Тур» ещё палил, когда Буров высвободился из фиксаторов и схватил ПИМ. Каскад щелчков раскрыл грудной отдел не до конца, не хватало места. Но большего и не требовалось — тупая бездульная морда излучателя просунулась в образовавшуюся щель и запела в унисон аккумуляторам.
В триплекс вдруг ударил яркий свет, будто в каньоне вдруг включили собственное солнце; Буров раскрыл рот, зажмурился и нажал на спусковой крючок.
Каракатица укнула и жалобно застонала. Что случилось дальше, не понятно. Слепой, он успел только захлопнуть грудной отдел, как вдруг ощутил кувырок и удар об землю, почти выбивший дыхание из-под саднящих рёбер. В экзотеле-то весом в не одну тонну?!.
Его выволокли, точно нагадившего котёнка из-под дивана…
Буров вскочил, быстро сменяя режимы визора — всюду слепота!.. Светофильтры рябили и отказывали. Казалось, где-то по соседству вспыхнула сверхновая — очертания виднелись едва-едва даже при самом сильном затемнении.
Датчики истерили наперебой. Громче всех визжали два: движения и заряда батарей. Энергия «Тура» таяла на глазах, а целей становилось всё больше! Судя по расстоянию, его окружали, но предусмотрительно — по краям обрыва, держа на прицеле сверху-вниз.
Ни один режим не позволял разглядеть хоть что-то. Панель как с ума сошла — цифры убеждали, что сублимация «китайского воздуха» остановилась, что давление внутри кабины вот-вот его раздавит, что замыкание проводки скоро превратит нейроинтерфейс «Тура» в обычную микроволновку, а его мозг — в белковое суфле. Всё кричало только об одном.
Нужно эвакуироваться из экзотела к чертям свинячьим! И прямо сейчас!
Но вместо этого Буров просто раскрыл его настежь.
Ночь встретила прохладой и паром изо рта — обычная, тёмно-зелёная и густая. Не было никакого слепящего света, а амёба-переросток, что выволокла его из укрытия, словно использованная жвачка залепляла вход в пещеру. Она дрожала и стонала — прямо посреди зияла сквозная дыра после попадания протоволны. Единственное, в чём датчики сошедшего с ума экзотела не врали, так это в том, что Буров был окружён. Белые фигуры виднелись повсюду вдоль обрыва поверху. На него, точно на циркового урода, смотрели десятки размытых глянцем лиц.