"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27

Злотников Роман Валерьевич

Книжка была написана очень давно, и многое в ней нам было непонятно, но это не мешало общему восприятию.

— Наконец, к довершению всех оскорблений, ненавистный сосед выстроил прямо против него, где обыкновенно был перелаз чрез плетень, гусиный хлев, как будто с особенным намерением усугубить оскорбление. Этот отвратительный для Ивана Ивановича хлев выстроен был с дьявольской скоростью: в один день... — читал я.

— А что такое хлев? — поинтересовалась Профи.

— Без понятия, — признался я.

— Хлев — это специальный сарай для животных, — пояснил Фидель.

— Слышала, что сказал

дядя Фидель? — обратилась старшая подруга к Помилке. — Хлев — это домик, в котором живут гусики. Помнишь, я тебе показывала, как выглядит гусик?

Малая кивнула.

— А как она разговаривает? — спросила Профи.

— Га-га-га, — прогоготала Помилка.

Голос у нее был по-детски звонкий и веселый.

— Молодец, — похвалила ее наставница и погладила по голове.

Закончив чтение, я положил книгу во внутренний нагрудный карман комбинезона и спросил у публики:

— Ну и как вам? Понравилось?

— О да! Хорошая история, а главное, жизненная. Сколько я такого повидал на своем веку, не перечесть! Люди дружат годами, а потом ругаются из-за пустяка, и конец дружбе, — сказал Фидель.

— Точно, — подтвердил я. — У меня был два приятеля, Радж и Казбек. С детства — не разлей вода. И вот как-то раз они повздорили из-за парковочного места. И с тех пор у них вражда не на жизнь, а на смерть.

Мы еще немного пообсуждали книжку, а под конец Профи предложила сделать такие встречи регулярными.

— Что-то вроде книжного клуба? — уточнил я.

— Ну да. Что-то такое.

— Предлагаю назвать его «Ставр». В честь Ставра Звездного! — объявил я. — А в следующий раз прочитаем и обсудим графический роман «Ставр Звездный против зловещего биогибрида Такоса»!

Профи ухмыльнулась:

— Думаю, что Мире эта идея не понравится.

— С чего бы?

— Проныра, прекрати паясничать, я с детства вожусь с железом и с техникой на «ты». Неужели, ты думаешь, я не смогу отличить человека от биогибрида? Да, и еще совет. Когда вы с Мирой шушукаетесь, говорите потише.

— Во-во, — подтвердил старьевщик.

Эту беседу оборвал голосок Помилки. Говорила малая редко, хоть и знала уже порядка сотни слов, поэтому мы все разом затихли, словно бы услышали откровение свыше.

— Огонек, — сказала она и ткнула пальцем куда-то вдаль.

Все повернули головы в указанном направлении. Вдалеке, в непроницаемой ночной тьме и вправду поблескивал красный маячок. Он приближался к Форту с неестественной быстротой. Через несколько секунд загадочное свечение достигло купола и тот же момент почва под нашими ногами завибрировала, послышался приближающийся гул и из-под земли показался огромный, вращающийся бур. А вслед за ним за ним наружу вынырнула машина, похожая на увеличенный в размерах стальной батон. Это была подземная лодка, или, как ее еще называли, подземоход.

— Sankta merdo! — не сдержалась Профи и восторженно, едва ли не с придыханием, произнесла. — «Крот-А»! Лучший в Системе подземоход! Вот я понимаю, машина!

Я совсем не разделял ее восторга. А еще меня беспокоило то обстоятельство, что с нами не было в этот момент оружия. При подобной встрече оно оказалось бы очень кстати.

— Все в Форт! Живо! — скомандовал я, но было уже поздно.

В корпусе

подземохода одновременно открылись два люка и оттуда выпорхнула пара боевых дронов, оснащенных плазменными пушками и механическими щупальцами. Один устремился к нам и резким ударом своих мощных конечностей раскидал нас в стороны.

Я кувырком покатился по земле и со всей силы ударился макушкой о какую-то трубу, да так, что перед глазами закружились звездочки. Фидель и вовсе потерял сознание. Меньше всего досталось Профи. Она ловко увернулась от удара и, схватив в охапку Помилку, кинулась куда глаза глядят. Но беглянок настиг парализующий выстрел. Оглушенные, они распластались на земле, как два беззащитных осенних листка.

Меж тем наш часовой не дремал. Пока я «наслаждался» парадом планет, Мира разнесла в клочья один из дронов из своего «Циклона». Но его механический сородич жестоко отомстил за смерть брата, подлетев к караулке и расстреляв вышку в упор из своей плазменной пушки.

Надо было что-то срочно предпринять. Счет шел даже не на секунды, а на мгновения.

«В Форт! За оружием!» — молнией мелькнула мысль.

Я подсобрался, резко вскочил и побежал.

Размахивая механическими щупальцами, как плеткой, дрон бросился за мной.

Мой марш-бросок почти удался, но одно щупальце успело опутать мою руку и теперь не давало закрыть дверь, которая трещала от непрерывных ударов незваного гостя. Захваченная конечность стала неметь, силы были на исходе, но, на счастье, рядом оказался пожарный щит. Свободной рукой я быстро дотянулся до топора и в два удара перерубил механический отросток.

Заперев дверь на все замки, я бросился к себе в камору, где оставил оружие. Проверил боеготовность «Люгера» и «Циклона» и вернулся назад. Дрон не оставлял попыток пробиться внутрь.

«Даже и не думай, дружок, эта крепость тебе не по зубам!» — думал я. Но, как выяснилось через секунду, сильно ошибался. Хватило одного выстрела из плазменной пушки, чтобы дверь разорвало на куски.

Меня отбросило взрывной волной и завалило обломками бетона. Но это было еще полбеды. Когда я разлепил глаза, то увидел, что у меня из груди торчит какая-то ржавая железка. Внутри стало горячо, словно по всему телу разлили расплавленный свинец, а в глазах полыхнул огонь. Я был весь в крови и просто одурел от боли, но от мгновенной гибели меня спасла книжка, которую я хранил в память о Циклопе. Чертова железка пробила ее насквозь. Силы стремительно покидали меня. Вскоре я перестал ощущать свое тело и впал в забытье.

Эпилог, который может стать прологом

— Есть! Пошел пульс! — раздалось у самого моего уха.

Кричали так громко, что заболели барабанные перепонки. Я открыл глаза — и ничего не увидел.

Мелькнула страшная мысль: «Неужели ослеп?»

— Два кубика антишока... Четыре кубика стабилизатора... Электростимулятор... Разряд, — прозвучал новый голос.

По коже пробежала горячая волна, кровь ударила в виски, и... О чудо, я прозрел! Впрочем, «прозрел» — это громко сказано. Перед глазами стоял туман, сквозь который смутно угадывались силуэты четырех прямоходящих существ, склонившихся надо мной под ослепительно яркой лампой.