"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Я чувствовал себя странно в этом месте. Дезориентированное сознание условно уплывало куда-то, пытаясь то ли уснуть, то ли как-то сбросить с себя незнакомое состояние - но тщетно. Всё известные мне чувства мага словно сошли с ума, сбитые с толку, а зрение глазоеда вообще не изменило мир, словно вокруг нет света и никто на тебя не смотрит.
Единственном ориентиром оставались лишь переодически образы моего проводника, что он бросал мне: словно оборачивающаяся собака-поводырь, которая следит, чтобы слепой хозяин не свернул куда-то не туда.
Поэтому мне оставалось лишь идти вперед, и я шел. Сложно сказать, сколько это длилось - несколько
В какой-то момент туннель просто распался: и я с трудом уловил этот момент. Мертвый лес так и остался мертвым лесом, но на дороге оказался луч заходящего солнца, тронувший почерневшие кроны. Кажется, выход из леса был совсем близко: я направил к нему, остолбенел.
Вдалеке, всего в нескольких милях от выхода, виднелись утопающие в черном кустарнике стены Виталии…
Некоторое время я просто стоял на месте, внимательно всматриваясь в окружение и приводя сознание в порядок в легкой медитации. А затем послал несколько образов искреннего восхищения черной кляксе, что кружилась рядом, излучая довольство.
Впрочем, долго стоять и восхищаться я просто не смог. Прожив несколько десятков лет в мире магии, устаешь удивляться чудесам - и они становятся обыденностью. Пусть достижение моего творения было и прорывом даже для мастеров магии королевств - я двинулся дальше, вслушиваясь в мерный, спокойный фон смерти города.
Некогда пышущая жизнью Виталия ныне была окоченелым памятником самой себя: живая стена, опоясывающая город, превратилась в остов из черных кустарников. Словно цвета и краски самой жизни исчезли, превращая окружение города в сплошную серо-черную пустошь, как будто некогда яркий и красочный фильм вдруг стал черно-белым.
Но то была лишь гнетущая иллюзия - подходя ближе к воротам я мог видеть пусть и изрядно потрепанный, но старые зелено-пурпурные гербы королевской семьи, ночные светильники города, сделанные из голубоватого стекла, красные занавески в окнах…
Не было лишь жизни - её сменила мертвенная тишина, лишь изредка прерываемая скрипом медленно приходящих в негодность домов и шелестом бесстрастного ветра.
Это было делом моих рук. Смерть, принесенная целому королевству - по моей воле. Ненамеренная, в порыве гнева и ярости - но моя. Забавно: я всегда считал себя рациональным человеком логики, что редко поддается страстям, но это определенно можно было классифицировать как массовое убийство по неосторожности. Преступнику не следует возвращаться на место преступления - но что-то тянуло меня сюда. Желание знать всё - до последней капли их жизни.
Самому себе можно было признаться - даже у меня есть привязанности. Способность возвыситься над человеческими чертами своей природы не означает, что они перестают быть вовсе: сегодня я мог себе позволить потакать им.
Ведь если никогда не потакать собственным желаниям, зачем вообще тебе нужна власть?
Я сбросил с себя тяжелый рюкзак и медленно, неспешно поднялся на городскую стену, присаживаясь на еще теплый, нагретый дневным солнцем камень, свесив ноги вниз.
Не знаю, сколько я сидел так, наблюдая картину мертвого города. Странным образом здесь хотелось задержаться - остановиться в этом мгновении, застыть, передохнув после тяжелой дороги. Солнце медленно заходило за горизонт, погружая Виталию во сумрак: но, вопреки моим старым воспоминаниям, в этот раз ни один светлячок
Лишь осознание того, что, возможно, я зря явился сюда, заставило меня вынырнуть из этого приятного, медитативного оцепенения. Вокруг был толстый, могучий слой смерти: он накрывал всё пространство проклятых земель. Для простого человека, быть может, то было бы гнетущим, давящим, и изрядно портящим здоровье и самочувствие ощущением - но для магистра смерти, напротив, то было привычным и понятным чувством, сродни родному жертвенному подвалу или кладбищу.
Проблема была в другом. Любая магическая энергия, как правило, несла в себе отпечатки - память о жертвах, отпечаток пожара, отблески текущей воды или взор свободного ветра, несущегося на равнинах… Но смерть Таллистрии была иной. Ровной, чистой, незамутненной - словно кто-то взял и стер всю память об этом месте. Шепот смерти, что сопровождал меня всю дорогу в поисках эха былых событий, затих здесь, несмотря на то, что во мне самом не было ни капли смерти.
А это значило, что, возможно, я не найду здесь ничего. Но проверить всё равно стоило.
Черный, словно поглощающие сам свет потоки расплывающейся в воздухе кляксы верно следовали за мной, как мне казалось, с некоторым… любопытством? Словно верная собака, что даже не зная цели хозяина, с радостью и интересом сопровождает его в прогулке по мертвому ночному городу. Или…
Внезапная в голову мне пришла иная аналогия, что заставила меня остановиться. Дитя…
Дух смерти был почти неразличимым невооруженным взором на фоне вечерних сумерек, но я чувствовал его присутствие ясно и отчетливо. Если так подумать, сколько ему? Не прошло и пяти лет с его создания. То, что я воспринимал как набор могущества, самообучение… Разве это нельзя сравнить с простым ростом? Ведь всё дети растут.
Я ошибался. Место, что я искал, сохранило свою память. Едва я шагнул в область города, когда-то опустошенную взрывом смерти Меллистрии, вал образов сам собой нахлынул на сознание: тяжелый, давящий, непривычный на фоне былого спокойствия и тишины.
Пламя, сквозь которое шагают оскаленные, ужасные лица живых мертвецов - преимущественно женщин. Солдаты в красно-золотых плащах, грабители и насильники, что внезапно обратились защитниками разоряемого ими города. Это было внезапное, полностью неожиданное нападение могущественной нежити изнутри города, где уже заканчивалась война - но никто здесь не побежал и не дрогнул, ни мои солдаты, ни таллистрийки.
Отряд стражи Виталии яростно встречает своих недавних соседей шквалом клинков - но стальные мечи воительниц оставляют лишь бессильные зарубки на нежити, что до предела запитана силой.
– Дети! Уводите детей! – хрипит капитан, жестком отдавая приказ обрушить на улицу ближайшие дома.
Узкий, небольшой переулок, где была отчаянная рубка, с грохотом накрывает взрыв алхимического пламени, затягивая всё сизым дымом. Краем глаза капитан отмечает, как соседнюю улицу медленно затягивает пробивающимися сквозь камни улицы лианами: кто-то из повелительниц жизни вступил в дело, перекрывая проход. Но это оказывается фатальным: быстрые, невероятно сильные руки мертвеца разрывают кольчужный воротник, словно бумагу…