"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Сенатор промолчал, сохранив невозмутимое выражение лица.
— Ты зря переживаешь, — произнес Маркус.
— Зря… конечно, зря. Свой среди чужих, чужой среди своих. Там, в Риме, коли я приеду, меня все будут ненавидеть. Но так и здесь очень скоро я окажусь в кольце врагов. Сначала из германцев да сарматов. А потом уже и своих, когда сюда явятся ваши чиновники и начнутся сборы налогов.
— Будь уверен — налоги никто собирать не собирается, — максимально серьезно произнес сенатор.
— Я должен верить устным обещаниям?
— В декрете Сената эти земли объявляются на особом положении. И все живущие на них людей освобождаются от налогов
— А что мешает Сенату издать новый декрет?
— Здравый смысл. Не нужно отдавать приказы, которые невозможно выполнить.
— Звучит не убедительно, — буркнул Берослав…
Глава 7
171, студень (декабрь), 29
— Куда?! Куда?! Твою ж… — пронзительный возглас мужчины прервался сочным шлепком.
Берослав бросился на звук, возвращаясь в главную секцию ангара. И замер на пороге.
Среди древесной стружки и опилок на попе сидел один из работников, на скуле которого характерно проступал красный след от удара доской. Вон она торчала торцом и все еще вибрировала — вырвавшись при изгибании. Работник же смотрел перед собой опустошенным взглядом и слегка покачивался.
— Жирята! Ты как? — крикнул кто-то из-за плеча Берослава.
— Ну вы, блин, даете… — выдал этот бедолага и упал навзничь, даром что сигарой не пыхнул. А мог бы, наверное, если бы она у него имелась.
Рег замер в оцепенении, пытаясь «переварить» то, что он сейчас услышал.
— Да жив он, жив, — хлопнул его по плечу Вернидуб. — Ты чего?
— Что он сказал перед тем, как упасть?
— Не знаю. Я не разобрал. Пробурчал что-то.
Остальные покивали.
Это было странно.
Очень.
Настолько, что Берослав дождался, пока пострадавшего работника приведут в чувства, и опросил его. Но тот ровным счетом ничего не помнил. Последнее воспоминание — вырвавшийся конец доски, летящий ему в лицо.
Трудиться в тот он уже не мог. И не только. Так как «поймал» сотрясение мозга, судя по симптомам. Да и вообще — плохо ему было. Но работы по строительству корабля, впрочем, это не остановило.
Хватало рабочих рук.
Даже скорее был их избыток.
Берослав ведь оплачивал каждый день, да больше, нежели обычно. А тут еще и дело важное, нужное и сложное. Поэтому он мог себе позволить воротить нос и выбирать.
Никогда в своей прошлой жизни Берослав не был на верфях, даже любительских. Поэтому представлял себе их устройство только по фильмам, в которых на стапели сооружали несущий каркас, а потом обшивали его досками.
И все.
Поэтому и он поступил аналогичным образом. Ну а почему, нет?
Заложил массивный киль, собранный из пакета толстых досок, собранных болтами. Цельное дерево такой длинной, в принципе, можно было бы найти, но зачем? Набор выглядел прочнее, дешевле и проще, а главное — мог быть практически любых размеров. В пределах разумного, конечно.
Так вот — это хребет. Каковым он эту деталь и обозвал.
На него ставились поперечные ребра жесткости — шпангоуты. Не гнутые, а также наборные из пакетов толстых досок. Они по-человечески не держались на киле сами по себе, поэтому волей-неволей пришлось сооружать продольные силовые элементы.
Ну а что?
Мог применять? Мог, конечно. Вот и делал не жадничая.
Заодно промазывая все стыки и швы варом на основе мышьяка. Камни, содержащие этот металл, он перетирал в порошок и добавлял в пропитку, сделанную на основе древесной смолы. И наносимую на горячую, чтобы лучше впитывалась.
Сейчас же они уже перешли к обшивке.
Хороших толстых досок дуба, просушенных добрым образом, у него не наблюдалось в достатке. Берослав все же не готовился к сооружению такого рода кораблей. И сушил строительный лес менее монументальный по обхвату и сечению. Поэтому решил обшивать будущий корабль тем, что имелось. Крепя доски на железные заклепки и стягивая их между собой скобами. Ну и пробивая все щели паклей, тщательно конопатя.
А потом поверх второй слой. И третий.
Само собой, все промазывая тем ядерным отваром мышьяка на смоле. Чтобы живность морская дерево не жрала особо.
Но это в перспективе — как было задумано.
Пока же обшивали первым слоем досок толщиной в пару дюймов. Не тесанных, нет. Пиленных. Но и они играли — дай боже, а нормально распарить было негде.
— Не слишком ли он тяжел? — поинтересовался римский мастер, что строил ранее naves rotundae, известные также как торговые корабли. — Ты его укрепляешь так, словно готовишь Харибде или Сцилле отдать на поругание.
— Волнам.
— Волнам? Это? — усмехнулся мастер.
— В Средиземном море крупная, сильная волна редка. Оттого вы и можете себе позволить строить хлипкие кораблики.
— Хлипкие? — с ноткой обиды переспросил визави.
— А как их назвать? Тонкая скорлупка обшивки. Доски умеренной толщины идут внахлест и сшивают кромками между собой. А после лишь распираются изнутри [256] . Да и то — не сильно, из-за чего борт играет и гнется под волной.
— И корабль выдерживает волну очень хорошо. Вся сила в этой гибкости.
256
Конструкция деревянного корабля с несущим силовым набором был придуман в районе 7–8 века н.э. в Восточной Римской империи. Однако распространилась повсеместно в Средиземном море лишь к 15 веку.
— Это все до тех пор, пока он не знакомится с настоящей волной. — улыбнулся Берослав. — В проливе Дракона [257] , что ведет в Тихий океан, волны превышают в несколько раз высоту вон тех деревьев.
— Такая волна и этот корабль, что скорлупку раздавит.
— Или нет. Тут как под нее попасть. Но там ладно — там гиблое место. Куда важнее держать обычные океанские волны. От Пиренеев на север есть залив. Сколько там гибнет кораблей? Вот то-то же. А на пути в Индию?
257
Пролив Дракона — так Берослав назвал пролив Дрейка, который, впрочем, местным был неизвестен. Однако мастер-корабел не стал даже переспрашивать, чтобы не выказать свою необразованность.