"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– А как же мама? – спросила Мая.
– Причем здесь твоя мама?! – сказал я.
– Ну… Она спала в твоей комнате. Мне служанка об этом рассказала.
– И что?
– Как это, что?! Считаешь, это нормально? Какая прелесть! Почему она там оказалась?
– А почему ты об этом спрашиваешь у меня? – сказал я. – Я спал в твоей комнате. Ты забыла? Задай свой вопрос маме!
– Не могу, – сказала Мая. – Ее нет во дворце. Сказала, что вернется вечером.
Она всхлипнула.
– Я подумала… что она
– Глупости!
«Расплачется? – сказал я. – И кто здесь представитель сильного пола? Я? Или она?»
Я положил руку Мае на затылок, прижал ее лоб к своей груди. Мая шмыгнула носом. Я погладил ее по голове, успокаивая.
«Женщины в этом мире остались женщинами, – сказал Ордош. – Здесь просто больше нет мужчин. Не было. До нашего появления».
«Ну, конечно, – проворчал я. – Теперь-то мы им всем покажем, кто тут доминирует! Назло всем женщинам не пророню ни слезинки!»
Мая отстранилась. Совсем по-детски утерла нос рукой.
– Пупсик! Я тебя ни в чем не обвиняю. Но ты должен сказать мне правду!
– Уже.
– Что, уже? – не поняла Мая.
– Сказал. Между мной и твоей мамой ничего нет.
«Пока».
«Кобель».
– Я!..
Мая вдруг поморщилась. Огляделась.
– Чем у тебя здесь пахнет?
«Кое-кто пропах конским потом».
«Не вздумай такое ляпнуть, дубина!»
– Я недавно ел вяленое мясо. Тебе не нравится его запах?
Мая поднесла пальцы к губам.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – сказала она. – Где у тебя уборная?
Я показал.
Звеня шпорами, Мая устремилась к приоткрытой двери.
«Довел девочку! – сказал Ордош. – Перенервничала».
«Я довел?! Да твоя девочка сама кого угодно до истерики доведет!»
«Не наговаривай на нее, дубина! Всегда за все несет ответственность мужчина! Если, конечно, он мужчина, а не кастрюля. Запомни!»
«Ты еще поучи меня щи варить».
Вернулась Мая. Румянец сошел с ее лица. Теперь она казалась бледной.
– Ты… как себя чувствуешь? – спросил я.
– Все нормально, Пупсик. Не нужно было мне есть то пирожное, что принесла служанка. Тем более что оно оказалось невкусным.
– Ты отравилась?
– Наверное, – сказала Мая. – Какая прелесть!
Я почувствовал, как Ордош сплел заклинание. Судя по промелькнувшим в голове строчкам из стихотворения Лермонтова, колдун бросил в Маю малую регенерацию.
– Хочешь, угощу тебя крепким чаем? – спросил я. – Тебе станет легче.
Мая положила руку на живот. К чему-то прислушалась.
– Уже прошло.
– Чай? – предложил я.
– Нет, – сказала Мая. – Я бы с удовольствием, но…
– Так в чем дело?
– Там, внизу, Уголек. Один. Как бы он чего не натворил – он может, когда ему скучно. Нельзя его оставлять на улице одного надолго.
«Вот и будет повод испробовать
«Живодер. Забыл, что плита осталась в общежитии?»
«Точно!»
Настроение испортилось.
– Может, все же поедем ко мне? – спросила Мая.
– Не могу, – ответил я и вновь кивнул на стол. – Я еще не закончил. Надеюсь, смогу все доделать до утра. Хотя и не уверен в этом.
– Жаль. Расскажешь потом, что у тебя получилось?
– Обязательно.
– Завтра вернусь в общежитие до обеда, – сказала Мая. – Заехать за тобой?
– Если хочешь.
– Хочу.
– Тогда до завтра.
– До завтра.
«Поцелуй ее, дубина!»
«Знаю!»
Я шагнул к нашей жене, поцеловал ее.
«Доволен?» – спросил я, когда Мая ушла.
«Вполне, – сказал Ордош. – Жене поцелуй понравился. А значит, прошлую жизнь ты прожил не зря: кое-чему все-таки научился».
Глава 13
Рунный замок на полу я дорисовал уже после полуночи. Кисть использовать не стал. Выводил на паркете завитушки рун пальцем.
Представляю, как выглядел со стороны: кудрявый мальчишка, по локоть измазанный в крови, ползает на четвереньках по полу, одной рукой рисуя полосы, другой — вытирая с паркета кровавые брызги. «Какая прелесть!» — сказала бы Мая.
«А если добавить к этой картине твою постоянную глупую улыбочку – совсем жуткое зрелище получится», — сказал Ордош.
«Это теперь и твоя улыбочка тоже, колдун. Не я ее привнес в наш образ. Мы получили ее в наследство от предыдущего владельца тела».
«Вот только я бы от нее давно уже избавился. А ты любуешься на нее в зеркало».
«Я для общего блага стараюсь! В нашем Пупсике слишком много странностей. Так пусть хотя бы выглядит милым и безобидным».
«Не милым и безобидным ты кажешься, а дурачком!»
«Здесь всех мужчин считают дурачками, зачем же нам выделяться? – сказал я. — Твоей Мае я нравлюсь. Великой герцогине тоже. Значит, мы выглядим именно так, как нужно. А если кто-то окажется моей улыбкой недоволен — ты можешь превратить его в порошок. Расслабься, колдун. Тебе давно пора избавиться от подростковых комплексов».
«Нашел подростка. Шутник. Да нет, ты не шутник, а кастрюля», — сказал Ордош.
«Ну, вот. Об этом я и говорю. Чуть что – сразу обзываешься. Незрелая ты личность».
С привычным по прошлой жизни стоном я разогнул спину, вытер полотенцем руки. Окинул взглядом свои художества. Вновь опустился на колени и в нескольких местах подправил линии.
«Как тебе?» – спросил я.
На мой взгляд, рисунок полностью повторял образец, помещенный колдуном в мою память.
«Неплохо, Сигей. Мой учитель похвалил бы тебя. В моем прошлом мире ты смог бы подрабатывать начертателем рун. Или маляром».