Фантастика 80
Шрифт:
— Я спешу, человек, — снова откликнулась рация. — Ведь в звездном море купается много существ. И тонешь в нем не только ты… Приготовься, будет немного необычно.
— Не понимаю, — растерянно проговорил Алексей.
— Ты не можешь передвигаться в пространстве. Поэтому я отнесу твой корабль к «берегу». Прощай. Я тороплюсь…
Очнулся Алексей от дерзких посвистываний ветра, долетавших из наружных звукоуловителей. Глянул на приборы, включил наружный браслет связи на сигнал всеобщего оповещения.
…Он лежал в разливах степного разнотравья у черного огрызка корабля и наблюдал, как
Услышав далекий шум санитарных гравипланов, Алексей устало сомкнул веки и подумал, что для него начинается необыкновенно интересная жизнь. Доказать существование Живущих пространством будет, наверное, нетрудно. Невероятность его возвращения — раз… И потом — неужели так трудно поверить, что у звездного моря также есть свои дельфины? А вот убедить даже ученых-биоников в том, что нужно не только строить звездные корабли, но и учиться самим покорять пространство, будет нелегко…
Когда кто-то большой и сильный подхватил космонавта на руки и понес к гравиплану, Алексей еще смог улыбнуться и подумать: «Они такие живые — степные цветы… Они ласкали мое лицо росистыми ладонями…».
Александр Тесленко
Инкана
Рассказ
Он медленно закрыл за собой дверь и опустил на пол небольшой черный портфель. В номере гостиницы стояла такая глубокая тишина, что казалось, и его самого не существовало.
Мертвая тишина. Лакричнику стало страшно. Он медленно подошел к отельному киберону и нажал на красную клавишу «музыкальный транслятор». Из поднебесья заструились мягкие звуки, словно скрипки. Потом он включил все три окна, где спроектировалось море и солнце на закате, а на окне слева и горный хребет. Лег на топчан и закрыл глаза.
— Чем вы так обеспокоены? — спросил отельный киберон.
Виоловая лампа освещала причудливый орнамент на желтоватых стенах отельного номера, дверь стенного шкафа и экран телеинформатора, мереховый стол с вазоном искусственных цветов и полидикроловый триген киберона. Лакричник открыл глаза, ничего не ответил.
— Вы не нуждаетесь в моей компании? — опять спросил киберон.
— Просто не представляю, чем ты можешь мне помочь.
— Напрасно. Расскажите мне о себе. Вы уже вторую неделю живете в этом номере и еще ни разу не обратились за моей помощью.
Лакричник приподнялся и сел на топчане:
— Уже вторую неделю? Я потерял ощущение времени. Сделай музыку потише…
— О чем вы сейчас думаете?
— Галлюцинации… Я не могу отличить их от реальности.
Перед глазами стоят контуры того желтого тела, что словно желтый листок…
— Может, действительно то был желтый листок?
— Я думал об этом, но был еще длинный белый свадебный шлейф, он развевался в воздухе, а сквозь его сумеречную прозрачность угадывались контуры человеческого тела в причудливой, неестественной позе. Было похоже на желтый кленовый листок, а у него на виске — кровь тоненьким ручейком…
И кто-то тихо смеялся водянистым смехом, который словно вытекал изо рта…
— Водянистым смехом? — громко рассмеялся киберон.
— Рад, что тебя немного потешил. — Лакричник грустно улыбнулся. — Но я в отчаянии. Может быть, у меня повышена
— А почему бы им и не жить? — опять засмеялся киберон. — Люди везде могут жить. Я так считаю.
— Правда твоя. — Лакричник коснулся рукой мерехового стола и, ощутив прикосновение, немного успокоился. — На Земле не было возможности даже толком изучить это излучение…
— Да, я знаю, — перебил его киберон. — Я знаю, что двадцать седьмой астероидный поток, как выяснилось уже после создания сто сорок второго звездного, имел очень высокий уровень излучения энергии Прея, энергии, которая освобождается вследствие природной или искусственной аннигиляции. Я все это знаю. Но давно известно, что влияние этой энергии на человеческую психику в свое время было очень преувеличено. Конечно, есть субъекты более уязвимые… Вы, собственно, откуда прилетели?
— Я землянин.
— Физик?
— Нет, исследователь-психолог. Моя тема — изменение психики в условиях инканского биопланоциноза.
— Интересная тема, — рассудительно сказал киберон. — Однако вам не следует акцентировать на энергии Прея. Ведь на Инкане на людей действует много различных факторов: изменение привычного стереотипа, отдаленность от естественного светила со всем комплексом его излучения, спектр нового искусственного солнца, новые почвы и новые, непривычные для землян химические соединения. А энергия Прея? Вот увидите, интерес к ней скоро пропадет. Я бы не советовал вам уделять ей слишком много внимания. Напрасный труд. Эта тема скоро потеряет свою актуальность.
— Почему ты так считаешь?
— Потому, что это вообще не самостоятельный вид энергии. Это комплекс различных излучений — корпускулярных и эманационных непостоянного спектра, — освобождающийся при аннигиляции.
И вдруг словно кто-то застонал. Потом крик:
— О, как интересно! Я сейчас отрежу себе руку! — Это очень интересно!
Значит, снова галлюцинации. На этот раз слуховые. Лакричник зашагал по комнате, нервно кусая губы, глубоко дыша.
Посмотрел на экраны окон и грустно улыбнулся морю, горам и солнцу на закате. Он пожалел, что это были ненастоящие окна. Даже если бы через них и были видны только окна соседнего дома, или трубы неокомпенсаторов, или магистрали с однообразным мельканием геликотремов? Все равно было бы лучше, чем придуманное море и небо безоблачное, лучше, чем галлюцинации на экране. В тех трубах и быстрых машинах есть своя красота, красота человеческой силы. Но за окнами одна за другой белопенно накатывались на берег морские волны.
— Лучше бы поговорил со мной, — настырно продолжал киберон.
— Не люблю говорить, не видя собеседника.
— Вам трудно угодить, — рассмеялся киберон. — Одним не нравится, если мы похожи на вас, людей, а другим нужно видеть собеседника. Мне, может быть, тоже было бы приятнее разговаривать с полидикроловым тригеном, но я же не намекаю вам лишний раз, что вы только человек и к тому же не: приспособленный к напряженному функционированию.
— Прекрати! — отчаянно закричал Лакричник, а стены отеля с жадностью поглотили его крик. — Ты ведешь себя дерзко! Я отключу тебя от энергосети!