FANтастика
Шрифт:
— А всё-таки — что ты за птица, дьявол тебя задери?
— Такая вот птица…
Он помнил, что так и прозвучало: «Такая вот птица…» Как будто сейчас будет сказано что-то ещё. Но больше сказано ничего не было.
Он, конечно, мог бы сказать и имя этой птицы, но это было бы неправильно.
Да и не нужно. Потому что именно в этот момент Кольт вспомнил всё, что, по задумке шерифа, ему полагалось вспомнить.
Путь к спасению. Странный и невероятный.
Кольт никогда бы не поверил в этот путь, разве что от отчаяния.
Не раскрывая рта, он начал петь, постукивая затылком о стену, всё сильнее и сильнее. Через минуту у него зашумело в голове, и дед, Падающий Ястреб, зачем-то набросил на плечи облезлую серую шкуру и начал притопывать, кружиться возле огромного костра в такт беспощадно грохочущим барабанам…
— Дедушка, что ты поешь?
— Я уговариваю огонь, Рикки.
— А он не слушается?
— Слушается, но ему тяжело. Я хочу помочь ему.
— Он слабый?
— Огонь? Нет, он сильный. Наш костёр — очень сильный и очень старый, Рикки. Он разделил свою душу с очагами многих стойбищ. Каждый раз, когда я беру из него угли и пламя для нового костра, он разделяет для меня свою душу.
— Он не умрёт от этого?
— Нет. Когда огонь разделяет душу, его душа не становится меньше — просто вместо одной появляются две.
— Одинаковые?
— Одинаковые. Только живущие в разных очагах. И даже если наш собственный костёр погаснет, мы сможем вернуть его душу. Мы же знаем, где её взять…
— Дедушка, а человек может разделить душу?
Может, подумал Шервуд Вольф. Не всякий человек, конечно. Но Рикки, внук шамана рода Ястреба, может разделить душу и отправить её половину на три десятилетия назад.
Если бы не драка между сезонниками из дубильной мастерской Кеннергартера и проезжими погонщиками скота, Макдаф безмятежно проспал бы до утра. К несчастью, они с Мартой жили через переулок от дубильни, а махалово снаружи гремело нешуточное. Поэтому Макдафу пришлось одеться, выйти на улицу и применить власть. Двоих драчунов, самых безбашенных, одного ковбоя и одного дубильщика, он именем закона арестовал и приказал им отправляться в офис шерифа.
И сам пошёл следом.
Кандалы, брякнув чугунной цепью, упали на пол.
— Всё, — сказал Вольф. — Уходим.
И протянул Рикки его кольт.
— Так сколько, говоришь, тебе сейчас?..
Вольф усмехнулся:
— Пятьдесят пять.
Рикки присвистнул:
— Так ты тридцать четыре года волок лямку только для того, чтобы сегодня выпустить меня из кладовки?!
Вольф кивнул.
— Чем не смысл жизни? Простой и ясный… — Он взглянул на Кольта и вдруг невольно поморщился.
— Идиотство. Я бы так не смог.
Вольф выглянул за дверь, проверяя улицу.
Макдаф издали заметил, что свет в конторе не горит. Это было странно — Вольф, если оставался там на ночь, всегда держал лампу зажжённой. Но в окнах было темно. Макдаф насторожился, приказал
Если бы не собаки, беглецов, конечно, не догнали бы. Но у Джонсона оказалась наготове отличная свора, с которой он ходил отстреливать койотов, и вышколенные псы; разу взяли свежий след.
Но даже от такой погони беглецы на хороших лошадях могли уйти — если бы не Кольт.
Парень вдруг рванул поводья, повернул коня и погнал его к возвышающемуся неподалёку обрывистому холму, который обозначился по левую руку на фоне светлеющего неба.
— Сейчас мы их сделаем! — крикнул он.
— Куда?! — заорал Вольф.
Он натянул поводья, длинно выругался, секунду поколебался, но затем все-таки поскакал вслед.
Рикки присел за камнем на вершине холма, сбросил куртку справа от себя и принялся один за другим выдавливать на неё боезапас из патронташа, поглядывая поверх укрытия на светлеющую степь.
— Щенок! — Вольф спрыгнул с коня. — Я тебя не за тем от петли спас!..
— А зачем ещё? — удивился Рикки. — Знаешь, дедуля, ты меня начинаешь доставать… Да ладно, плюнь, сейчас мы их пугнём слегка и поедем за моим серебришком… Да не ссы ты так! Завалим парочку, остальные наложат в штаны и побегут домой обтекать. Так всегда бывает.
Вольф вспомнил ограбление в Сокорро. Тогда он отстрелялся из укрытия от двух десятков местных, севших ему на хвост, положив при этом пятерых и не получив ни единой царапины. Его тогда звали Рикки, и он был самым тихим, самым неуловимым, самым везучим молодым негодяем на границе Аризоны и Нью-Мексико.
Он вспомнил ту жизнь. Он вспомнил пьянящую волю, доступных женщин в дешёвых борделях, сумасшедшую, вечную, безжалостную погоню за удачей. Он вспомнил, что доверял тогда только самому себе и всегда был чертовски аккуратен со свидетелями.
И случайными сообщниками.
Вольф успел снять «спрингфилд» с предохранителя, но парень стремительно метнулся в сторону и, совершенно не целясь, выстрелил.
Второй выстрел находившиеся в полумиле от них горожане приняли за отзвук первого.
Висящие над восточным горизонтом облака увидели солнце.
Но ни Рикки по прозвищу Кольт, ни Шервуд Вольф этого восхода уже не увидели.
Елена Хаецкая
Из цикла «Тролли в городе»
Сказки подменышей
Жила одна женщина. У нее не было детей. И чем больше она желала детей, тем больше их у нее не было.
Сперва она мечтала о маленькой дочке. Чтоб волосы у нее были как пружинки, толстые и в любой миг готовые свернуться змейками и, распрямившись, нанести удар. А глаза чтобы темные и посередине зрачка — звездочка. Вот такую дочку хотела бы иметь эта женщина.