Фантазерка

Нестерова Наталья Владимировна

Журналисты довольно переглянулись: отличный факт, народ нынче падок на мистику.

Люда хотела поправить дочь: сон ей приснился, когда Егорка уже появился в доме, но постеснялась.

Анюта развивала успех. Она обратилась

лично к мэру (который шел на переизбрание) с просьбой восстановить справедливость, помочь ее родителям с усыновлением «моего младшего братика Егорки».

Вечером по местному телевидению показали врачиху, которая первой приходила к Люде и требовала положить ребенка в больницу. Люде стало жалко эту задерганную женщину, которая отдувалась за все государство и твердила про инструкции.

На следующий день телевизионные страсти продолжились. К Поповым прибыли лично мэр и главный врач детской больницы. При свете юпитеров мэр пообещал всяческое содействие. Анюте палец в рот не клади, тут же предложила мэру стать крестным отцом Егорушки. На что он с барской щедростью согласился. Анюта тут же завела речь о том, что маме положен оплачиваемый декретный отпуск. «Разберемся», — обнадежил мэр. Главный врач сказал, что ребенка надо все-таки обследовать, но лежать в больнице он будет вместе с приемной мамой, в отдельной палате. Да и самой маме ввиду неожиданной лактации требуется врачебное наблюдение.

Утром

Люду и маленького Егорку собирали в больницу. Люда не могла сдержать слез. Ходила по квартире и тихо плакала. Ее в три голоса убеждали, что все будет в порядке, Егорку теперь никто не посмеет забрать. Люда кивала и продолжала лить слезы. Она не могла внятно объяснить почему. Плачет и все. Из-за облегчения и страха: Егорка останется с ними, но вдруг у него обнаружат болезни? И потому что гордится мужем и старшими детьми до слез, и потому что Аня и Дима уезжают, и потому что не уверена, хватит ли сил воспитать младшего сына, ведь они с Егором уже не такие шустрые, как в молодости. Словом, причин для слез было много, но все они надуманные, даже глупые.

– Чего плачу, чего плачу, — вытерла Люда лицо. — Вот у нас мэр вчера был, а я хрусталь в серванте не успела помыть и шторы новые повесить.

– Ваша мать… — покачал головой Егор.

– Неподражаема, — сказала дочь.

– Второй такой не отыскать, — улыбнулся сын.

Егор только набрал воздух, чтобы сказать…

– Между нами, девочками! — сквозь слезы рассмеялась Люда.