Фантазм 1-2
Шрифт:
Иногда, для того чтобы очистить мир от грязи, нужно потерять какие-то чистые кусочки души. А ими порой жертвовать тяжелее, чем самой жизнью. Если бы я раньше хоть немного задумалась о том, испытывает ли боль мой противник, я не смогла бы поднять на него руку. Но я уже сделала это — и теперь мне нужно суметь повторить это в случае необходимости, сознательно отдавая себе отчет в том, что вместе с этим человеком — или существом — ты убиваешь целый его мир. Я не готовила себя к такому. Не знаю, к счастью или на беду. Я должна думать о другом: об опасности этих существ для всех остальных и о тех жизнях, которые они уже забрали у других людей. Пастор умер, чтобы
Если задуматься, смерть — это не так страшно, как кажется со стороны. Я ведь боялась больше не ее — боли, которая должна сопровождать переход.
Вот уже я и думаю о смерти совсем по-другому…
Какое странное ощущение — меня словно подменили по частям. Я многое потеряла, многое приобрела — но кто докажет теперь, что я — это я? Разве что Майк… Если наша любовь по-прежнему не угаснет, если мы сможем жить чувствами друг друга — не все еще потеряно. Даже наоборот…
Ладно, сперва надо отсюда выйти — и вот тогда обдумать свое будущее по-новому. Нет, от борьбы я не уйду — у меня нет права на дезертирство. А вот все остальное… Чепуха! У меня нет ничего остального. У меня есть только долг — и масса ненужных балластных размышлений. Не головой надо сейчас думать — руками. И не сердцем — оно слишком мягкий материал для жизненного грунта, колючего и твердого.
От размышлений меня отвлек далекий свист. Шары… Я чуть не забыла о них.
Что чувствовал мой спаситель, дожидаясь этого маленького убийцу? Как хотела бы я понять того священника, познакомиться поближе… Ведь этот человек при жизни был мне чужим!
Неужели нельзя никого оценить, не потеряв?
Можно, ведь правда, Майк!
Шар свистит все ближе, а я продолжаю думать о пасторе. Как у него хватило мужества стоять, ожидая смерти? И сколько времени смогу простоять я, прежде чем увернусь?
Кстати, любопытная идея. Наверняка шар уже запрограммирован на падение жертвы (никто не ловится дважды на тот же трюк), — а вот если жертва неподвижно дождется его приближения и лишь в последний момент отпрыгнет в сторону? Наверняка шар промажет. У него большая сила инерции — он не сможет разобраться на лету, кто есть кто, не сможет развернуться быстро. Если при такой тактике за моей спиной будет что-то твердое, он попросту застрянет в нем. Или разобьется. Кажется, у него нет заднего хода. А ведь заманчиво попробовать!
Я оглянулась: угол блока ячеек находился неподалеку от меня. Шар должен целиться в лоб, значит… Вот только хватит ли у меня выдержки дождаться нужного момента? Он уже рядом, а если я сыграю неверно, он успеет скорректировать свой курс. Расчет тут пойдет на секунды, даже на доли секунды, и чем дольше я простою, тем больше у меня шансов выжить.
Шар показался из-за угла.
Я отступила назад, занимая нужную позицию. Передо мной был не просто убийца — почти совершенный убийца. Не знающий колебаний, жалости, почти неуязвимый, свободно перемещающийся по воздуху… И в то же время разумный. У меня не было никакого оружия — только мой ум. А я — не гений… И все же я надеялась, что смогу его перехитрить. Легко сказать, а что делать со страхом, способным приклеить ноги к полу и связать руки? А если я не смогу в последний момент сдвинуться с места? И тогда рогатая вилка вопьется мне в лоб, сверло начнет медленно приближаться и брызнет кровь… Я чуть не зажмурилась от страха — вот бы это было бы некстати!
И все же в такой игре, вопреки логике, есть что-то заманчивое.
Шар начинает прицеливаться. Ну что ж… посмотрим, кто кого!
Есть еще и такая болезнь — азарт. Похоже, я ее подцепила… Я смотрю на металлического убийцу, чувствую издалека холодный голод этого странного жестокого существа, и меня вдруг охватывает замечательное хладнокровие. Я знаю, что мой расчет верен. Я знаю, что должна выиграть. И еще я знаю — что это настоящая Игра.
Время, включай свой секундомер! Я жду…
МАЙК
И вновь я иду по складу, и мне кажется, что моя жизнь — не жизнь, а многократно повторяющийся сон. Самый страшный из снов, потому что я пока не окончательно признал его таковым. Самый лучший из снов — потому что я близок к решающей схватке, и я верю в этот сон, как верю в свою победу. Сколько раз я замирал при каждом шаге, сколько раз мимо проплывали знакомые ячейки, за которыми скрыты опустевшие гробы… Я хочу, чтобы именно этот сон оказался последним. Лучше не просыпаться вообще, чем проснуться и узнать о какой-нибудь новой потере. А кто сказал, что жизнь, которую мы считаем реальной, — не такой же сон? Она незыблема только для тех, кто никогда не покидал пределы так называемого обыденного мира. И в том, первом сне, который признали чистой галлюцинацией, кто-то обвинил меня в том, что я сумасшедший, а тот якобы выдуманный мир защищал свою первородность.
Больше я не допущу новых ошибок, и если судьбе будет угодно перенести меня в другой мир, я сразу стану подстраиваться под его правила. Этих миров бесконечное множество — но в одном они схожи: в каждом есть зло, с которым следует бороться, рискуя своей жизнью. Или — жизнями, ведь я могу выжить в одном из них, умерев в другом.
Ну и время же я выбрал для философии!!! Замечательное, если бы разведчики на вражеской территории, вместо того чтобы выполнять свои обязанности, ударились в философствования по поводу и без оного.
А с другой стороны — когда бы я еще об этом мог думать? Сейчас все чувства мои напряжены, мозг работает с полной отдачей, и пока не подвернулась задача более насущная, он сам находит себе пищу. Я уже не раз замечал, что резко тупею, когда возвращаюсь в безопасное место. Мой максимальный потенциал срабатывает тогда, когда я уже готов к бою, но страх еще не набрал полную силу и не заглушил разум. Я уже опасаюсь, что могу полюбить такие моменты. Я кажусь себе сейчас почти мудрецом — тысячи мыслей проносятся в моей голове, и многим просто невозможно найти адекватную словесную формулировку. Словно какая-то душевная сила включается в такие минуты — и отключается так же быстро, когда потребность в ней спадает. Хотелось бы мне подольше задержаться в таком состоянии — но я заранее знаю, что сейчас раздастся шорох или послышатся чьи-то шаги — и вся моя внутренняя энергия сосредоточится на выполнении конкретной задачи. Спастись. Удрать. Уничтожить.
Я завернул за угол — и вдруг ощутил близость Лиз! Она была жива!!!
Волнение накрыло волной, и весь мой разум куда-то делся. Я должен спешить. Я нужен ей. Наверняка ей нужна моя помощь!
Я бросился вперед — и вдруг знакомый неприятный звук ударил мне по нервам: где-то рядом летел шар-убийца.
Еще несколько прыжков — и я увидел Лиз, замершую на одном месте в уже знакомом мне оцепенении.
На нее мчался шар.
Я подоспел как раз вовремя!
ЛИЗ