Фантазм

Смит Кейли

— Возможно.

— Я не могу это осознать, — прошептала она. — Ты знал моего отца, а я даже не знала его полного имени. Мама всегда отказывалась говорить о нём. Я просто не понимаю.

— Есть ещё кое-что, — продолжил он. — Твой трюк с исчезновением? Ты унаследовала его от него. Поэтому я знал, что ножи не смогут тебя ранить.

— Что? — её глаза расширились от потрясения.

— Твой отец был Спектром, — пояснил Блэквелл. — Именно поэтому я выбрал его для своей сделки. Оглядываясь назад, это была одна из худших сделок, которые я когда-либо заключал с участниками.

Упрямый, постоянно отвлечённый. Но он мог исчезать и снова становиться видимым, проходить сквозь стены и предметы, если того хотел. Спектры — невероятно редкие существа, и, если он встретил твою мать во время своего первого участия в Фантазме… не удивительно, что два паранормальных существа могли найти связь друг с другом.

— Мне нужно… осознать это, — сказала она, чувствуя, как голова начинает кружиться от потока информации. — Ты всё это время испытывал меня? Чтобы доказать свою теорию о связи между нами? И даже не потрудился сказать мне.

— Я знаю. Я поступил неправильно. — Он сделал шаг к ней, его голос стал мягче. — Я просто хочу, чтобы ты поняла: Синклер пытается нас разобщить, чтобы усложнить твоё участие в испытаниях. Это означает, что он верит, что ты действительно способна найти способ освободить меня.

— Почему у Синклера такая ненависть к тебе? — спросила она.

— Я точно не знаю, — признался он. — Пробелы в моей памяти не позволяют мне заглянуть так далеко назад. Всё, что я знаю, это то, что каждый раз, когда я приближался к тому, чтобы разобраться во всём, он вмешивался и заставлял меня проигрывать.

Офелия долго молчала. Её разум был переполнен информацией: отец, мать, новый враг в лице Синклера. Наконец, она произнесла:

— Я всё ещё не уверена, как мне относиться к тому, что ты не собирался рассказывать мне, кто мой отец.

— Сначала я только подозревал, и именно поэтому предложил проверить записи участников. Наши совместные уроки усилили мою уверенность, а затем я нашёл страницу, пока ты приходила в себя после выпивки, чтобы подтвердить свои догадки. Я допустил ошибку, упомянув свою теорию Джасперу, когда пытался уговорить его позволить мне увидеть книгу. Видимо, Синклер услышал, что я искал, и выбрал идеальный момент, чтобы посеять в тебе паранойю. Он наблюдал за нами. Я собирался рассказать тебе всё после следующего уровня, чтобы ты могла собраться с мыслями.

— Понимаю, — кивнула она.

Блэквелл выдохнул с облегчением.

— У меня остался один вопрос, — продолжила она. — Почему ты не искал его, когда он перестал вызывать тебя? Почему не наблюдал за его испытаниями на другой стороне, как делаешь это для меня?

Свет в его глазах немного погас, когда он тихо ответил:

— Я думаю, я начал сдаваться. В последний раз было очевидно, что он уже не пытался… И я сам не нашёл в себе сил продолжать.

Грусть в его голосе заставила её сердце сжаться. Ей вдруг захотелось обнять его, успокоить. Но вместо этого она сказала:

— Мне нужно побыть одной. Мне нужно подумать.

Он молча кивнул:

— Когда начнётся четвёртый уровень, вызови меня.

— Хорошо, — прошептала она, и в следующий миг он исчез.

Оставшись

одна, Офелия бросилась лицом вниз на кровать и позволила себе горевать по той жизни, которую она считала реальной, но которая теперь казалась лишь иллюзией. Её никогда особо не беспокоило, что она не знала своего отца, не так, как это волновало Женевьеву. И, наверное, меньше всего её удивляло, что сестра смогла распутать этот клубок тайн. Но тот факт, что её отец был здесь, в Фантазме, что он знал Блэквелла — это делало её участие в этой игре почти неизбежным. Как будто её судьба всегда вела к тьме, независимо от того, что она делала и куда шла.

Она всхлипнула, вытирая лицо, пытаясь взять себя в руки, хотя подушка под её щеками уже промокла от слёз. Скоро начнётся следующее испытание, и предчувствие новой боли уже закручивало её нервы в тугие узлы. Она знала, что должна сохранять внутреннюю силу до конца этого соревнования, чтобы потом у неё было время оплакать всё, что произошло. Но где-то глубоко внутри она чувствовала, что стены этого места сомкнуться вокруг неё гораздо раньше, чем она сможет выбраться.

ГЛАВА 31. УРОВЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ: ЧРЕВОУГОДИЕ

Когда прозвучал звонок на ужин, Офелия уже тысячу раз прошла через ад в своих мыслях. Она знала, что должна была встать с постели и пойти в обеденный зал, но аппетита у неё не было совсем, и часть её сознания шептала, что, возможно, если она просто сделает что-то, что дисквалифицирует её, всё станет гораздо легче. Другая же часть кричала, что она должна доказать — скорее ей самой — что она способна справиться.

Офелия сползла с кровати, провела рукой по лицу, надеясь, что следы от слёз на её щеках не так заметны, как пятна на шёлковом платье, где они падали. Менять одежду не имело смысла, так что она расправила юбки и приготовилась выйти к людям.

— Я смогу, — сказала она себе. — Осталось всего шесть дней.

Ужин был уже почти на исходе, когда она наконец добралась до обеденного зала. Люси сразу же заметила её и бросилась навстречу.

— Я уж думала, ты не придёшь, — прошептала Люси, разглядывая её нарядное платье. Платье выглядело неуместно среди повседневной одежды других участников, но прекрасно вписывалось в мрачную роскошь интерьера Фантазмы.

— Не стоит беспокоиться обо мне, — холодно ответила Офелия.

Люси слегка вздрогнула, боль мелькнула в её глазах, но Офелия не извинилась. Сколько раз она должна была предостерегать девушку от привязанностей? Они не друзья.

Когда Люси вернулась на своё место рядом с Леоном, Офелия заняла пост у стены, наблюдая за каждым участником, пока они ели. Она заметила, что после последнего испытания троих не хватает. Теперь их осталось всего тринадцать — включая её саму, Люси, Леона, Кэйда, Бо, Эрика, Эдну, Джеймса и Шарлотту. Оставшиеся четверо, чьи имена ей были неизвестны, прежде не выделялись на фоне остальных, но теперь она запоминала их лица. Ей было интересно, сколько участников осталось в Фантазме в целом. Были ли группы, которые полностью растворились?