Фантазмы

Головачев Василий Васильевич

— Умею, у нас был «Москвич».

— Когда я выйду, пересядь за руль.

Внезапно «рафик» впереди, в полусотне метров, начал замедлять ход. Кирилл рванул машину вперед, пользуясь случаем. Другого такого случая могло не представиться. В голове уже созрел план действий.

«Двадцатка» догнала «рафик», встала почти вплотную к нему со стороны сопровождающего, который как раз открыл дверцу, чтобы выйти. Возможно, по нужде. Кирилл выскочил из кабины и оказался нос к носу с верзилой в камуфляже, со знаками отличия старшего лейтенанта.

— Простите, лейтенант, — сказал Кирилл,

лучезарно улыбаясь, — мне срочно понадобился ваш пистолет.

Верзила вытаращил глаза, не вникнув как следует в смысл сказанного. Он и мысли не допускал, что кто-то осмелится напасть на сотрудника СОБРа при исполнении им служебных обязанностей, поэтому оказался не готов к нападению и свое отношение к наглому требованию выразить не успел.

Кирилл сделал выпад пальцем в яремную ямку, дозируя силу удара, выхватил из кобуры на поясе старлея его пистолет, и тот сполз по дверце «рафика» на дорогу. В то же мгновение Кирилл рванул дверцу микроавтобуса на себя, навел пистолет на водителя, попытавшегося достать оружие.

— Тише, приятель! Геройствовать будешь при захвате бандитов, здесь это лишнее.

Водитель замер.

Кирилл вскочил в кабину «рафика», отделенную от салона глухой железной стенкой, вытащил у парня пистолет, обнаружил на сиденье наручники и тут же использовал их по назначению, приковав руки водителя к правой дверце машины, так, чтобы он не смог дотянуться до руля. На это потребовалось несколько секунд. А всего с момента выхода Кирилла из кабины «двадцатки» прошло полминуты.

— Малахов! — заорал водитель, опомнившись от неожиданности. — На нас…

Ребро ладони Кирилла опустилось ему на ухо, водитель охнул, ударился затылком о дверцу и умолк.

— Малахов! — крикнул Кирилл, копируя голос водителя, и стукнул кулаком в борт «рафика». — Выйди на минуту.

Со скрежетом распахнулись задние дверцы микроавтобуса. На дорогу выпрыгнул ражий детина с сигаретой в зубах, увидел перед собой незнакомого человека, потянулся к автомату за плечом и отлетел назад от шокоудара, сполз на грязный асфальт.

В салоне «рафика» началась возня. Утолин правильно оценил ситуацию и навалился на одного из конвоиров. Второй попытался сначала помочь напарнику, но получил два удара — ботинком по копчику от капитана и прямой «бух» в лоб от Кирилла — и улегся на пол машины. Его сослуживец оказался крепким орешком, и его пришлось успокаивать вдвоем. Сопротивлялся он до тех пор, пока не схлопотал по голове прикладом собственного автомата.

— Выходи, — просипел Кирилл, массируя горло: в суматохе схватки он получил удар локтем.

Утолин выпрыгнул из салона со скованными за спиной руками, с любопытством посмотрел на лежащих спецназовцев, с которыми служил вместе не один год, перевел взгляд на спасителя.

— А ты, однако, мастер, господин полковник финразведки. Лихо работаешь! Не ожидал, что ты пойдешь на столь решительные меры.

— В машину! — коротко бросил Кирилл.

— Сними браслеты.

Кирилл нашел в кармане лейтенанта ключи, отомкнул наручники. Потом обнаружил у сотрудников СОБРа две рации и мобильный телефон, захватил с собой. Лилия, бледная от волнения, молча пересела на заднее сиденье

«двадцатки». Утолин сел рядом с Кириллом, и тот погнал машину прочь от «рафика», развернулся, направляясь назад к Сходне, чтобы выехать на Ленинградскую трассу.

— За что они тебя столь сурово? И вообще, как ты оказался на территории части?

— Наш способ возвращения из «буферной зоны» несовершенен, — сказал Утолин, растирая запястья рук. — После взрыва гранаты меня вышвырнуло точно в коридор штаба. До сих пор не знаю, почему. А так как я числюсь в бегах…

— Ясно. Хорошо, что мы успели вовремя. Тебя везли на аэродром?

— Хотели переправить в штаб округа в Волоколамске. — Утолин оглянулся. — Спасибо, что вспомнили обо мне. Нам надо держаться вместе, ибо только мы знаем, что происходит, и только мы сами можем постоять за себя и что-то изменить. Никто иной помочь нам не сумеет.

— Кир… — сказала Лилия.

— Что? — покосился на нее сосредоточенный Кирилл.

Она помолчала, откинулась на сиденье, глубоко вздохнула.

— Нет, ничего…

Утолин усмехнулся, посмотрел на водителя:

— Поздравляю, полковник. Похоже, ты времени даром не терял. А я, наивный, полагал, что у меня были все шансы завоевать сердце этой женщины.

Лилия покраснела, ответила сердитым взглядом на взгляд Кирилла и грозно сдвинула брови.

— Игорь, мне не нравятся твои шутки!

— Понял, — тотчас же откликнулся Утолин, — больше не буду. Прошу не обижаться, это во мне иногда просыпается человек.

Кирилл с интересом глянул на спутника:

— Интригующее заявление, капитан. Кто же ты на самом деле?

Утолин улыбнулся.

— Как поется в известной песне: «В этом мире я гость непрошеный». А вообще-то я всего лишь телесно проявленный процесс. Подпрограмма более высокого ранга, чем обычный человек. В своем мире я был оператором контроля.

— Что значит — телесно проявленный процесс?

— Это значит, что я, оператор иезода контроля Ювинга, внедрил свою психоматрицу в биопроцессор… э-э… в тело человека по фамилии Утолин. То есть проявил себя в вашей метареальности. Такое объяснение вам доступно?

— Вполне, хотя я не совсем понял, почему ты называешь тело человека биопроцессором.

— Потому что так оно и есть. Ваше тело представляет собой социально ориентированный биологический процессор или самоподстраивающуюся подпрограмму, носитель интеллекта.

— Интересная версия, — хмыкнул Кирилл. — Я такой еще не слышал. Что же ты в таком случае оплошал, если являешься подпрограммой более высокого ранга? Не смог убедить своих коллег отпустить тебя? Или сбежать?

Утолин не обиделся.

— Я перестал быть «богом сетей», а мой процессор, то бишь тело, требует дополнительной интенсивной настройки — информационной, энергетической и силовой. Когда вы меня освобождали, я как раз этим и занимался. В принципе я бы освободился и сам.

— Вот тебе высшее существо во всей красе, — с нарочитым осуждением проговорил Кирилл, выезжая на шоссе и прибавляя скорость. — Мы его спасли, а он даже спасибо не сказал… елепроявленный процесс.

— Пардон, — поднял руки Утолин. — Спасибо!