Фантом для Фрэн
Шрифт:
– Олли, хочешь навестить нас с женой? Посмотреть на нашего сына? – предложил археолог.
Оливер Бишоп жил в часе езды от Бернсов.
Алджернон подумал, что, возможно, Оливер найдет в себе смелость признать его правоту, если своими глазами увидит то, о чем говорит его друг.
Оливер улыбнулся, немного виновато и в то же время сочувственно.
– С радостью, Алджернон. Твоя жена очаровательная женщина. Наверное, она во всем поддерживает тебя?
Алджернон скрыл
– Ты прав, Оливер. Что ж, приглашаю тебя к нам на обед послезавтра, в воскресенье. Думаю, миссис Бишоп не станет возражать.
– Что ты, конечно, нет! – пылко ответил Оливер. Он словно извинялся таким поведением за свое недоверие; хотя Алджернон не особенно и сердился, прекрасно понимая этого человека. – Я бы пришел к вам вместе с Минни, но ей не на кого оставить детей, - прибавил он.
– Неужели совсем не на кого? – спросил Алджернон. Он подумал, что было бы очень неплохо получить сразу двух свидетелей вместо одного.
– Может быть, поручить детей ее сестре? – сказал археолог. – Думаю, вы нечасто обременяете родных такими просьбами. Я ведь знаю, какая Минерва преданная мать.
Оливер Бишоп польщенно улыбнулся и пригладил усы.
– Хорошо, я постараюсь это устроить, Элджи. Большое спасибо за приглашение. Я приеду непременно…
Он взял обеими руками – крупными, теплыми и твердыми - руку Алджернона и сжал ее.
– Я тебя очень уважаю, Алджернон, и никогда не переставал уважать, поверь мне.
“Ты лжешь, - подумал археолог. – Сейчас ты говоришь не об уважении ко мне, а об уважении ко мне прежнему. Который очень заблуждался и только теперь это понял”.
Он устало улыбнулся.
– Я жду к обеду вас обоих, Оливер.
***
Фрэн не могла подготовить изысканную трапезу – и средств не было, и времени – но Бишопы ни на что подобное и не рассчитывали. Оливер Бишоп прекрасно понимал “затруднительное положение” друга, в которое он “сам поставил” себя своей опрометчивостью. Что ж, Оливер был прав.
Во всем, кроме главного.
Гости появились на пороге точно в два часа, как было условлено: чтобы друзья смогли провести вместе побольше времени и уехать засветло. Оливер был торжественно одет, в черный костюм – точно на похороны. Его миниатюрная жена тоже была одета тщательно, но как-то блекло.
Бишопы, как и Бернсы, никогда не были богаты.
– Здравствуйте, мистер Бишоп, миссис Бишоп, - приветливо сказала хозяйка дома. – Прошу вас, снимите обувь, у нас в доме маленький ребенок.
Миссис Бишоп пришла в некоторое замешательство, но Алджернон спас положение.
– Наденьте домашние туфли – они новые, мы их бережем для гостей, - сказал он, подставляя мягкие домашние туфли
– Спасибо, Алджернон, - улыбаясь, сказала светловолосая тоненькая Минерва, с по-английски бесцветным лицом. – Неужели мы у вас первые гости за такое долгое время?
Возникла неловкая пауза.
Миссис Бишоп поняла, что сказала что-то не то, и порозовела от смущения.
– Прошу вас, называйте меня Минерва, - предложила она хозяйке, чтобы сгладить неловкость. – Мы с вашем мужем знаем друг друга уже много лет.
– Конечно, - сказала Фрэн, улыбаясь – у нее даже скулы заболели от стараний “держать лицо”. – А вы зовите меня Фрэн. Я терпеть не могу свое полное имя.
Женщины рассмеялись.
– Проходите, пожалуйста.
Фрэн направила Бишопов в ванную комнату. Минерва первая порхнула к раковине; сама будучи матерью маленьких детей, она первая осознала необходимость тщательно соблюдать гигиену в этом доме.
Когда гости приготовились, Алджернон сказал:
– Стол уже накрыт, друзья, но, может быть, вы сперва хотите посмотреть на нашего сына?
– Ну конечно! – воскликнула Минерва.
Она взволнованно поправила короткие негустые волосы, уложенные на пробор и завитые волнами, и чуть ли не вперед хозяев направилась в спальню, где спал Гэри.
– Тише! – предупреждающе шепнул Алджернон. Хотя проблем со сном у их мальчика никогда не было – если он и просыпался в неположенное время, с легкостью засыпал снова.
– Какой милый, - восторженно прошептала миссис Бишоп, склонившись над кроваткой. – Вылитый Алджернон!
– Неправда, он пошел в свою мать, - ревниво вмешалась Фрэн.
– Сколько ему? Месяц? – спросила миссис Бишоп, повернувшись к хозяйке.
Фрэн была хорошо сложенной женщиной, но только увидев ее рядом с другой женщиной, Алджернон осознал, насколько красота его жены нетипична для англичанки. Фрэн была выше Минервы больше, чем на полголовы, с длинными ресницами, чувственными губами, полной грудью и бедрами. Она пошла в мать, которая тоже обладала незаурядной внешностью.
– Да, почти месяц – исполнится через три дня, - шепотом, с гордостью ответила Фрэн. Минерва кивнула, сияя.
– Как я рада за вас, - сказала она, дружески положив руку хозяйке на локоть.
Алджернон совсем не был уверен, что эта женщина захотела бы проявлять такую симпатию к его жене, если бы знала о ней правду.
– Он немного мал для этого возраста, хотя очаровательный, - заметила миссис Бишоп.
– Он родился восьмимесячным, - сухо ответила мать.
– Ах, вот как…