Фантом для Фрэн
Шрифт:
Он кивнул.
– А Нечерхета закопали в песок вне стен некрополя так, чтобы даже сами боги не отыскали его, - раздумчиво произнесла молодая женщина. – Хоронили его милосердные люди, а перезахоронили – люди, его ненавидевшие… Следовательно…
– Следовательно, оба этих человека жили в одно и то же время или в близкие друг к другу отрезки времени, - закончил археолог. – Если перезахоронение ради нужд второго мертвеца было произведено людьми, помнившими первого… Но все это только домыслы, Фрэн…
– Да, вы правы, - легко согласилась девушка. –
Она улыбнулась Алджернону.
Потом помолчала и прибавила:
– Думаю, этот господин Нечерхет как раз и был моим родственником – а точнее говоря, мужем…
Алджернон чуть не отшатнулся.
– Этот… как вы говорите… мерзкий преступник?
– Да, он самый, - сказала Фрэн.
***
После осмотра мумий они принялись обсуждать ее записи. Фрэн стало не по себе, когда она подумала, что Алджернон касается ее тетрадей теми же пальцами, которыми щупал мумии, и что она унесет все это к себе “домой”…
Алджернону явно были неприятны подробности “биографии” его помощницы; но, кажется, он прибегал к утешительной мысли, что это не Фрэн, а другая женщина… Что ж, отчасти он был прав…
Отчасти.
Алджернон согласился с большинством выводов Фрэн насчет Неб-Амона – и прежде всего, почти сразу признал его идентичность с верховным жрецом Амона, упомянутым в “Египте Рамсесов”. Речь шла, конечно, только о той мифической личности, чье имя было уничтожено при взломе двери гробницы. Где действительно похоронен Неб-Амон, они не знали – возможно, никогда не узнают… Фрэн поняла, что сама чувствует от этого облегчение.
Да, Фрэн была более суеверна, чем позволительно ученому – и прощала себе это. Вовсе не от тяги к мистическому, свойственной людям вообще и в особенности женщинам. Она была бы рада, если бы этого таинственного в жизни было поменьше; но ее собственная жизнь являла собою большую тайну, неразрешимую современной наукой.
После обсуждения теории они опять вернулись к практике – к попыткам идентифицировать вторую мумию. То есть ту, с которой они начали. Но ничего не получалось – мумия не явила им никаких имен; только те же заклинания для “благополучия души”, которыми напутствовали несчастного Нечерхета. Интересно, что же такое он совершил, думала Фрэн. Насколько скверно он умер?..
Но с Нечерхетом, несмотря на таинственность обстоятельств его жизни и смерти, все было значительно ясней, чем с первым мертвецом.
Хотя Фрэн, приступив к работе с ним, получила очень приятный сюрприз. Под пеленами человека из саркофага, как и предсказывал археолог, обнаружились драгоценности – и немало драгоценностей: золотые кольца на пальцах, золотой же обруч на шее… нагрудный амулет в виде Ока Хора из серебра с разноцветной эмалью…
– Покойник был богат, - радостно сказала она Алджернону. – Мы с вами сделали правильные выводы! Это действительно значительный человек, которому для его сохранности настолько сильно понадобилась
– Фрэн, - тихо сказал Алджернон и потянулся к руке девушки, в которой она уже зажала серебряный амулет. – А вы не думаете…
– Что вы!
Фрэн догадалась, что он хочет сказать, и начала это отрицать раньше, чем археолог договорил – потому что сама все сильнее опасалась того же.
– Это никак не может быть он. Это было бы слишком… слишком похоже на роман, - морщась, закончила молодая женщина.
– Такую историю, как наша с вами, я не читал еще ни в одном романе, - заметил Алджернон. – Но пусть будет по-вашему. Все равно мы едва ли когда-нибудь установим точно личность этого человека…
Два кольца богатого египтянина и обруч-ошейник Фрэн взяла себе. Археолог больше ни слова по этому поводу не сказал. Остальное будет выставлено в музее по отдельности, как “образцы ювелирного искусства XIX династии”.
– Я помогу вам продать их, - совершенно серьезно пообещал Алджернон и улыбнулся. – Но только не туристам. Я знаком с несколькими почтенными состоятельными коллекционерами, которые знают цену историческим реликвиям.
В этот миг Фрэн любила его.
– Считайте это вознаграждением за вашу большую помощь в моей работе, - сказал археолог.
Она покачала головой и даже прослезилась.
– Дорогой Алджернон…
– Я все понимаю, - оборвал он ее излияния, может быть, покаянные. – Хватит об этом, Фрэн.
Вскоре после этого ученые доложили о своих выводах смотрителю музея. Алджернон позволил больше половины времени говорить своей подопечной. Господин Аль-Расул слушал девушку внимательно и вдумчиво, кивал.
– Это правда, что вы превосходно читаете по-древнеегипетски? – вдруг спросил араб совсем не о том, о чем она докладывала. Фрэн растерялась. Признаться… или нет?
– Да, я хорошо читаю на этом языке, господин Аль-Расул, - скромно подтвердила она наконец, боясь показаться как недостаточно квалифицированной, так и… слишком квалифицированной. Ей совсем не нравился внимательный взгляд этого восточного человека.
– Очень хорошо, - только и сказал смотритель Каирского музея, оставив при себе какие-то выводы, которые сделал насчет женщины. – Вы можете работать с доктором Бернсом.
Как будто и разрешение дал, и похвалил. Фрэн, не зная, как правильно реагировать на это, поклонилась. Аль-Расул кивнул.
– Вы сделали окончательные выводы насчет первой мумии? – спросил он не ее, а Алджернона, как будто это с ним сейчас разговаривал. Но Фрэн знала, что ее таланты взяты на заметку – хотя воспитание и не позволяло арабу наружно уделять много внимания женщине.
– Да, господин Аль-Расул, - сказал археолог. – Мумию жреца Нечерхета можно готовить к выставке. Насчет ее возраста и личности этого человека у нас с мисс Грегг сомнений нет.
– Хорошо, - сказал смотритель. – Просто превосходно.