ФАНТОМ
Шрифт:
В горле что-то болезненно сжалось; хлынули слезы. Ричард смог лишь с трудом прошептать ее имя, он был слишком потрясен, чтобы сделать что-то еще.
Кэлен снова потянулась к нему, отчаянно пытаясь вырваться из удерживающих ее мясистых рук. Захват солдата был настолько силен, что на коже ее рук оставались отчетливые белые отпечатки.
– Ричард! Ричард! Я люблю тебя! О, духи, я люблю тебя!
Она вырывалась, тянулась к нему, но солдат крепко обхватил талию Кэлен, одновременно запуская руку ей под рубашку. Большим и указательным пальцами мужлан захватил сосок и принялся его выкручивать, с ухмылкой
Из горла Кэлен вырвался сдавленный крик удивления и боли - и это была ее единственная реакция на приставания солдата. Она снова и снова выкрикивала имя Ричарда, и голос ее был полон ужаса и безнадежности.
Нужно добраться до нее! Это его единственный шанс. Больше такой возможности не будет! Волна неистовой ярости захлестнула Ричарда, и он потянулся к ногам солдата. Тот лишь рассмеялся, наблюдая за тщетными попытками Ричарда.
Едва Ричард пошевелился, как сапог охранника с силой вонзился ему в живот, заставив согнуться пополам. Второй солдат, стоявший рядом, на всякий случай пнул его по голове, чтобы оглушить. Мир померк. Звуки слились в унылый гул. Ричард изо всех сил пытался оставаться в сознании. Он не хотел терять из виду Кэлен. В целом мире не было ничего важнее, чем возможность видеть ее.
Он должен найти способ вырвать ее из этого кошмара.
Пока он пытался отдышаться, солдат огромной рукой ухватил его за волосы и вздёрнул на ноги. Ричард задыхался, он пытался глотнуть немного воздуха, превозмогая ошеломляющую боль. Он чувствовал теплую кровь, которая стекала по лицу и шее, смывая грязь.
Подняв голову, Ричард снова увидел Кэлен. Ее длинные волосы, намокли под дождем и сбились в спутанный клубок, но зеленые глаза были прекрасны, как и прежде. Он чувствовал, что его сердце ГОТОВО разорваться от боли. Она стоит перед ним так близко, живая, а он не может даже прикоснуться к ней.
А ему так хотелось ее обнять, чтобы защитить и успокоить.
Другой мужчина держал ее в объятиях и демонстративно сжимал ее грудь. Держал так, чтобы Ричард видел ее страдания, видел, как она пытается вырваться. Кэлен била по нему кулаками, но солдат легко избегал ударов и смеялся над ее бесполезными попытками. И время от времени поглядывал на Ричарда.
Казалось, Кэлен было все равно, что делает с ней солдат. Она боролась. Все остальное не имело никакого значения. Самым важным для нее был Ричард - ее руки, отчаянно тянулись к любимому.
– Ричард, я люблю тебя! Я так тосковала по тебе!– она безутешно рыдала, охваченная горем.– Добрые духи, помогите ему! Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите ему!
Мужчина, стоявший в ряду слева от него, изо всех сил попытался отпрянуть в сторону, но нож убийцы все же добрался до его горла. Ричард отчетливо слышал жуткие предсмертные хрипы человека, чья кровь с бульканьем вытекала через глубокую рану, сквозь которую виднелась трахея.
Ричард ощутил панику, смешанную с беспомощностью. Он не знал, что делать.
Магия.
Он должен призвать свой дар. Но как? Он не умел призывать магию. Но ведь раньше он это делал.
Гнев.
В прошлом его дар всегда пробуждался через гнев.
А ведь сейчас у него более чем достаточно причин для гнева! Этот негодяй смеет причинять боль Кэлен! Вот подходит еще
Его мир стал красным от ярости.
Каждой струной своей души, всей сутью своей ярости, Ричард пытался зажечь свой дар. Он стиснул зубы со всей силой переполнявшего его гнева. Он дрожал от гнева, ожидая взрыва, соответствующего мощи его гнева. Казалось, взрыв уже близко. Он уже буквально видел, как его сила выкашивает солдат, словно траву. Он вдохнул и задержал дыхание, собираясь выпустить бурю.
Это было словно падение в бездну. Все ниже и ниже, и ничто не могло остановить это бесконечное падение.
Капли дождя падали с серого неба, словно заливая его гнев. Человек, держащий Кэлен не ощутил ничего. Никакой магии. Молния, которую он призывал, не появилась. Правосудие не свершилось.
За всю свою жизнь он никогда не был столь уверен в приходе этой силы. Сейчас она требовалась женщине, которую он любит, а значит, должна была проявиться наверняка. Не было большей нужды, большего желания, большего гнева. Но его дар не действовал, спасения не было.
С чего он взял, что был рожден с даром?
Нет у него никакого дара. И никогда не было.
У него возникло чувство, что мир вокруг него рухнул. Он хотел, чтобы время замедлилось, давая ему возможность отыскать решения, но все кружилось в ужасном, стремительном водовороте. Все происходило слишком быстро. Как несправедливо, что приходится умирать таким образом. Он уже никогда не сможет жить с Кэлен. Он так любил, и все же не смог дать ей мирной жизни и покоя. Он хотел улыбаться ей, обнимать, хотел, чтобы они вмести шли по жизни. Хотел просто сидеть у огня холодной снежной ночью, прижимая ее к себе, согревая и оберегая. Хотел обсуждать то, что важно для них обоих, строить планы на будущее. У них должно быть будущее.
Это ужасно несправедливо. Он ведь просто хочет жить своей жизнью. А вместо этого, все должно закончиться здесь, на этом проклятом поле. И никому не известно, почему. Ни за грош. Он даже не может придать смысл своей смерти - умереть, сражаясь во имя жизни. Он просто умрет здесь в грязи под дождем. А вокруг будут только люди, которым ненавистно все, что есть лучшего в жизни. И Кэлен будет вынуждена смотреть, как это произойдет.
Он не хотел, чтобы она стала свидетелем всего этого, знал, что она никогда не сможет забыть такое. Не желал, чтобы ее последние воспоминания были о том, как он корчится в кровавой агонии.
Он снова попытался подняться, как и большинство других пленников. Солдат у него за спиной всем своим весом наступил ему на икры, пресекая попытку встать. Ошеломленный Ричард почти не чувствовал боли, она казалась совсем далекой.
У него осталось единственное желание - вырвать Кэлен из лап солдат Ордена. Из лап скотов, что хватали ее. Кэлен яростно кричала на них, царапалась, БЕЗНАДЕЖНО пыталась отбиваться кулаками, и беспомощно плакала от страха за Ричарда.
Ричард изо всех сил рвался из кожаных пут, охвативших его запястья, но, ремни только глубже врезались в тело. Он ощущал себя животным, попавшим в западню. Руки онемели. Он больше не чувствовал теплой крови, которая стекала с кончиков его пальцев.