ФАНТОМ
Шрифт:
– Но почему Лотейн сотворил такое? Он ведь был главным обвинителем. Это же он обязан был проследить, чтобы команда Храма была казнена за тот урон, который они нанесли.
– Вероятно, Лотейн верил, что магию необходимо искоренить из человеческой расы. В то же верят и наши враги в Древнем Мире. Могу предположить, что его фанатизм нашел новый выход: он вообразил себя спасителем человечества. В итоге он обеспечил возвращение сноходца в мир живых, чтобы очистить этот мир от магии.
– По каким-то причинам, Барах был не в силах заделать брешь, созданную Лотейном, не мог уничтожить последствий
– Этим «кем-то» должен был стать ты, Ричард. Барах проследил, чтобы ты был рожден, чтобы мог противостоять тому, что было сделано Лотейном. Именно поэтому ты, Ричард Рал, единственный, кто способен остановить Орден.
Ричард почувствовал себя больным. Все происходящее заставляло его ощущать себя огромной пешкой, которую все используют в своих скрытых целях; простачком, способным лишь исполнять чужие планы, марионеткой, вынужденной играть роль, предопределенную ему через пропасть тысячелетий.
Будто прочитав его мысли, Шота, всё ещё в облике его матери, сочувственно положила руку ему на плечо.
– Барах постарался уравновесить это повреждение. Он не предопределял, как будет достигнуто равновесие, и как оно станет действовать. Твоя добрая воля, Ричард, вовсе не вычеркнута из уравнения.
– Ты так думаешь? Мне кажется, что я - просто решающий элемент этой головоломки, введенный в игру в последний момент. Я не вижу своей доброй воли, своего желания, своей собственной жизни, своего выбора - вообще ничего. Кажется, другие уже определили мою дальнейшую судьбу.
– Я не думаю, что это так, Ричард. Я бы сказала, все, что было сделано, мало чем отличается от подготовки солдата. Обучение дает возможность достичь цели, победить в сражении, если уж битва неминуема. Это не означает, что, когда начнется битва, солдат не сбежит, что будет стойко сражаться. Возможно даже победит, если применит лучшие из своих способностей и навыков. Барах проследил, чтобы у тебя была такая возможность, Ричард. Он оставил тебе броню, оружие, способности, чтобы защитить свою собственную жизнь и свой собственный мир, если возникнет необходимость. Вот и все. Он лишь протянул тебе руку помощи.
Рука помощи, посланная через бездну времени… Ричард запутался и чувствовал себя истощенным. Казалось, он больше не знает себя, не знает, кто он такой на самом деле. Не знает, какая часть его собственной жизни принадлежала ему самому.
Как будто призрак Бараха внезапно возродился из глубины веков и поселился в жизни Ричарда.
ГЛАВА 20
И еще одно обстоятельство все не давало ему покоя. Одна деталь, которая не имела смысла. Как мог Лотейн, главный обвинитель, отвернуться от своей веры, отвернуться от людей Нового Мира? И то, что он поддался притягательной силе убеждений Древнего Мира, казалось Ричарду слишком удобным объяснением.
И вдруг оно пришло - озарение, нахлынуло мощным потоком. Догадка, от которой захватывало дух. То, что всегда беспокоило его в древних рукописях. Шота пробудила его память о давних событиях,
– Лотейн был ревностным обвинителем, - произнес Ричард, наполовину сам себе. Он застыл словно в трансе, широко раскрыв немигающие глаза.
– Это не было новым проявлением фанатизма Лотейна. Он ни от кого не отворачивался.
– Он не был предателем. Он был шпионом.
– Всегда был шпионом. Он, словно крот, подбирался к цели, прокладывая ходы под землей. У него было время, чтобы добиться положения и власти. И найти сообщников, готовых исполнять его тайные приказы.
– Лотейн был не просто уважаемым волшебником, он еще обладал большой властью. Со своим политическим влиянием он имел доступ к самым высоким постам. И когда, наконец, представилась долгожданная возможность, он начал действовать. Он сделал так, чтобы его сообщники были назначены в команду Храма. Как и сегодняшние последователи Ордена, Лотейн и его люди твердо верили в свое дело. Это по их вине волшебники потерпели неудачу. Их деятельность не была результатом смены взглядов, не была бесчестным поступком. Все так и было задумано. Специально, с самого начала.
– Они все были готовы пожертвовать собой. Умереть за свою веру, во имя высшей цели. Не знаю, только часть из них были действительно шпионами, или они все, но то, что они достигли своей цели - это факт. Могло даже статься, что они убедили кого-то еще поддержать их из чувства нравственного долга.
– Разумеется, остальные волшебники в Башне неизбежно и достаточно скоро должны были понять, что в деле Храма Ветров не все чисто. Именно поэтому Лотейн так рьяно взялся за преследование команды Храма. Он подверг их суду и проследил, чтобы все они были казнены. Он не хотел оставлять в живых никого, кто бы мог рассказать хоть немногое из того, что они совершили на самом деле.
– Лотейн точно спланировал все свои действия, ему удалось сохранить тайну так, чтобы ничего нельзя было исправить. Шпионы, которых Лотейн назначил в команду Храма, охотно пошли на смерть, унося с собой все секреты. Преследуя в суде и приговорив команду Храма, Лотэйн сумел сохранить в тайне заговор, который целиком и полностью был его творением. Он устранил всех, обладавших любыми сведениями об истинном ущербе, который они нанесли. Он был уверен, что когда-нибудь причиненный им вред сметет всех противников, и его приспешники будут править миром. Когда это случится, он станет самым великим героем войны.
– Оставалась только одна небольшая проблема. Посвященные настаивали, что кто-нибудь из них должен отправиться в Храм Ветров и устранить повреждение. Лотейн не мог допустить, чтобы туда пошел кто-то другой - ведь тогда открылась бы истинная степень его предательства. И, возможно, нашелся бы способ все исправить. Вот и пришлось ему предложить самого себя в качестве посланца. Хотя изначально в его планы входило отправиться туда только в крайнем случае, при необходимости уничтожить все следы.