Фантомас создатель королев
Шрифт:
— Здорово, Бочка! Здорово, Сундук! Вот так встреча!
— Господин Фандор! Здравствуйте, господин Фандор! — воскликнули два силача в один голос.
Но Фандор — а это был действительно он! — уже засыпал их вопросами:
— Как вы здесь оказались? Давно ли прибыли в Амстердам? Что вы здесь делаете? Да говорите же скорее!
Тогда Жоффруа, у которого язык был подвешен чуть лучше, чем у его приятеля, стал рассказывать, как его «сеструха» Бобинетта поручила им сопровождать мадам Элен в Амстердам, и что из этого вышло...
— В общем,— закончил он свой рассказ,— на здешнем вокзале Боби исчезла...
– А вы-то что потом делали?
– Ничего... Спали под розами...
– Под какими розами?
В саду у одного господина... Эйром его зовут... Потом... это... подзорную трубу устанавливали... за сто франков!
Голова у Фандора пошла кругом.
— Постойте, постойте!.. Что еще за труба?
Жоффруа и Бенуа переглянулись.
— Вообще-то мы обещали никому не говорить... Ну, да вы, месье Фандор, свой человек... Тут, в доме... один тип... чтобы лучше было на ярмарку смотреть...
— Какая ярмарка? Здесь нет никакой ярмарки...
— А зачем же тогда все эти флаги... и гирлянды... и триумфальная арка?
— В честь императора Вильгельма и королевы Вильхемины...
Они сейчас будут здесь проезжать.
Сам Фандор явился сюда именно для того, чтобы посмотреть на кортеж. С той ночи, когда они вместе с Жювом пробрались в спальню Вильхемины и обнаружили исчезновение королевы, Фандор пребывал в беспокойстве за ее судьбу. Узнав о торжественной церемонии, па которой будет присутствовать королева, журналист решил удостовериться собственными глазами, что она жива и здорова.
В этот момент показались первые всадники королевского кортежа, и Фандор заработал локтями, пробиваясь в первый ряд любопытных. Когда ландо поравнялось с ним, у него вырвался крик удивления, который оп постарался поскорее заглушить. Про. Себя же он прошептал:
— Элен! Это же не Вильхемина! Это Элен!..
Фандор не знал, что и думать. Это был один из тех редких моментов, когда журналист растерялся. Площадь с флагами, толпой народа и триумфальной аркой закружилась у него перед глазами.
Между тем Жоффруа и Бенуа обменивались впечатлениями:
— А королева-то просто красавица! Вот бы посмотреть на нее поближе!... Этот тип, видать, не зря устанавливал свою трубу!
«Трубу... Подзорная труба? — думал между тем Фандор.— Труба, чтобы смотреть на кортеж?.. Пет, здесь что-то не так!..»
И, словно угадав его мысли, какой-то человек из толпы вдруг приблизился к Фандору и зашептал ему на ухо:
— Внимание! Готовится покушение! Это не подзорная труба, а мортира! Надо остановить кортеж! Надо заставить его отклониться от маршрута!
Фандор оглянулся, но человек уже растворился в толпе. «Нет, я не мог ошибиться! — воскликнул про себя журналист.— Это был голос Фантомаса! Фантомас предупредил меня! Он позвал меня на помощь, чтобы спасти Элен. Ведь это Элен, а не Вильхемина находится сейчас в королевской карете!»
Два силача сказали, что «подзорная труба» была направлена на площадь перед Оперой. Именно туда сейчас и готовился выехать кортеж, минуя триумфальную арку. Бледный, задыхаясь от волнения, Фандор бросился наперерез кортежу. Он оказался возле арки одновременно с королевской каретой. Вытянув руку, в которой был зажат револьвер, журналист дважды выстрелил, целясь в колеса. Его прицел был точен, две надувные шипы с треском лопнули,
Между тем та, кого все считали королевой Вильхеминой, встала в карете и старалась успокоить свою свиту. — Со мной все в порядке, — повторяла она.— Кто-нибудь пострадал?
К счастью, жертв не было. Вдруг Элен побледнела и пошатнулась: в толпе она увидела Фандора! Но она тут же справилась со своим волнением. Что же касается журналиста, то он просто прыгал от радости и чуть не сбил с ног подбежавшего к нему Жюва.
— Ты молодец, малыш! — сказал комиссар чуть дрожащим от волнения голосом.— Ты спас нашу Элен! Правда, я позаботился об этом несколько раньше...
— Каким образом?
— Очень просто! Узнав, что па королеву готовится покушение, я вынул из королевской кареты высокие сиденья. В результате Элен оказалась бы ниже линии прицела, и террорист все равно промахнулся бы...
— А как вы узнали о готовящемся покушении?
— Сегодня утром, проходя через площадь Оперы, я увидел итальянского террориста, лицо которого мне хорошо знакомо. Заподозрив недоброе, я стал следить за ним и раскрыл его замысел. Но решил действовать самостоятельно, чтобы не поднимать паники...
— А вы видели, что Фантомас...
— Да, он кинулся, чтобы развернуть карету... Ты прострелил шины, а я стибрил сиденья! — сказал Жюв, смеясь.— Таким образом, у нашей Элен была тройная страховка. Я думаю, что, имея такую защиту, она может ничего не опасаться!
19. ПРОШЕНИЕ О ПОМИЛОВАНИИ
Итак, благодаря счастливому стечению обстоятельств и усилиям своих защитников, Элен благополучно спаслась от покушения. А что же произошло с кайзером Вильгельмом? Для него опасность была по столь велика, ведь гнусный террорист, по каким-то ему одному известным причинам, целился именно в королеву Вильхемину.
Находясь в следующей карсте, император стал свидетелем драматической сцены. Но, в отличие от королевы, которая при виде опасности гордо выпрямилась во весь рост, немецкий монарх в испуге бросился плашмя на пол своего ландо, крича во весь голос; «Назад! Назад!» Подобный маневр не был предусмотрен протоколом, и кучера сделали то, что и должны были сделать,— пустили лошадей в галоп и, следуя за каретой королевы, подкатили к подъезду Оперы.
Когда Элен вышла из карсты, ее окружили царедворцы, всячески выражая ей свое восхищение и справляясь о ее самочувствии. Вместо ответа она только милостиво кивала и улыбалась. Гораздо больше, чем она, больше, чем все присутствующие, был взволнован Грундал. Он был так предан престолу, так дрожал за жизнь королевы Вильхемины, что даже забыл о произошедшей подмене.