Фантомас создатель королев
Шрифт:
— Клянусь Вашему величеству,— проговорил он дрожащим от волнения голосом,— что я готов отдать всю свою кровь до последней капли, лишь бы вам не пришлось вновь пережить столь ужасные события! Ваше величество может не сомневаться, что виновные будут найдены и сурово наказаны!
Элен улыбнулась, видя искреннее волнение старого солдата.
— Господин генерал,— сказала она,— человек, который покушался на мою жизнь, конечно, негодяй, по я не хочу ему мстить. Насколько мне известно, королеве в вашей стране принадлежит право помилования. Так вот, я хочу воспользоваться этим правом, пока нахожусь на
Грундал был не в силах скрыть свое смущение.
— Пусть Ваше величество не прогневается на старого слугу престола,— пробормотал он,— но не чрезмерно ли проявляемое вами милосердие?
— Милосердие никогда не бывает чрезмерным,— ответила Элен.
Несколько секунд генерал боролся с волнением, затем проговорил тихо, так что его услышала только Элен:
— Позвольте сказать вам, что моя глубочайшая преданность королеве Вильхемине распространяется также на ту, которая сумела ее заменить, проявив качества ума и сердца, достойные королевы!
Милостивая улыбка была ответом старому генералу.
Тем временем император Вильгельм с трудом выбрался из своей карсты. Чувствовалось, что он еле держится на дрожащих ногах.
— Надеюсь, Ваше величество не пострадали? — осведомился он. — Слава Богу! А я очень испугался... Я полагаю, Ваше величество отменит представление?
Элен высокомерно посмотрела па гостя. Страх могучего тевтонца внушал ей презрение.
— Мы не можем обмануть ожидания тех, кто пришел сегодня в театр ради нашего появления,— холодно проговорила она.— Не будем забывать, что вежливость — добродетель королей.
Император вынужден был подчиниться, хотя недовольство явно читалось на его лице. Рука об руку оба монарха поднялись по лестнице и вскоре заняли свои места в королевской ложе. При их появлении публика поднялась со своих мест и разразилась приветственными криками, но при этом все приветствия относились только к королеве Вильхемине, то есть к отважной, великодушной и нежной Элен!
Выбравшись из водоворота толпы, Жюв и Фандор обсуждали случившееся и пытались разобраться в его сути. Каким образом Элен оказалась на место королевы? Почему она играла роль Вильхемины?
— Я ничего не понимаю,— признался Жюв.— Почему она согласилась? Кто и каким образом мог ее принудить? Это могли бы сделать противники королевы, но в числе тех, кто сопровождал Элен, я видел Грундала. Он предан Вильхемине душой и телом, и уж он-то никак не мог ошибиться и принять Элен за Вильхемину!
Все эти вопросы гораздо меньше волновали Фандора. Для него в данный момент было важно, что Элен жива и здорова, и беспокоило его не столько прошлое, сколько будущее: что ожидает Элен? Не грозят ли ей как королеве новые опасности?
— А где Вильхемина? Куда делась настоящая королева? — вздыхал Жюв.— С ума можно сойти!.. Кстати, Фандор, я могу сообщить тебе одну важную новость: вчера на железнодорожном вокзале схватили и увезли какую-то женщину. Сейчас она находится в государственной тюрьме. Я подумал: может быть, это и есть самозванка?
— Нет... Самозванка — Элен...
— Тогда, может быть, это женщина, которую приняли за Элен?
Тут Фандор хлопнул себя по лбу: он вспомнил рассказ Жоффруа Бочки и Бенуа Сундука.
— Ну конечно! — воскликнул
Жюв сжал рукой плечо Фандора:
— Если это так, малыш, то все складывается наилучшим образом! Что касается Бобинетты, то ей недолго оставаться в тюрьме...
По окончании представления мнимая королева Вильхемина и кайзер Вильгельм вышли из Оперы и сели каждый в свое ландо. В соответствии с протоколом, кортеж направился па вокзал, откуда должен был отбыть специальный поезд германского императора. Вильгельм несколько оправился от страха и довольно внятно отвечал на адресованные ему слова и комплименты. Как и положено, он наградил нескольких голландских сановников немецкими орденами и почетными званиями германской армии. В заключение церемонии он повернулся к той, кого считал королевой Вильхеминой:
— В этот момент прощания я прошу Ваше величество принять от меня как от монарха выражение самого глубокого почтения, а как от человека — пожелания самой искренней дружбы! Прием, оказанный мне Вашим величеством, останется в моей памяти как пример истинной любезности, очарования и благородства.
Это был просто мадригал!
Загадочная улыбка промелькнула па губах Элен.
— Я счастлива, что Ваше императорское величество сохранит хорошие воспоминания о визите, которым вы нас удостоили. Уверена, что отношения дружбы и добрососедства между Германией и Голландией от этого еще более укрепятся и что Ваше величество соблаговолит забыть о неприятном инциденте, омрачившем наши торжества.
Император Вильгельм слегка поморщился:
— Ваше величество понимает, что подобные мелочи не имеют для нас значения.
— Разумеется! — сказала Элен, откровенно рассмеявшись.— Подобного рода риск неотделим от профессии монарха.
Проделав все протокольные церемонии, кайзер поднялся в свой вагон, «Гора с плеч!» — подумала Элен, глядя вслед удаляющемуся поезду. Потом она подозвала генерала Грундала:
— Генерал, вы поедете со мной в карете.
Групдал смутился и покраснел:
— Это невозможно... Ваше величество должны вернуться в обществе министров и иметь при этой сияющий и довольный вид. Тогда назавтра все газеты напишут, что переговоры прошли удачно и что были заключены важные соглашения. Если же вы сядете в карету с генералом, обязательно заговорят о войне...
— Хорошо,— сказала Элен в некотором раздражении, — с министрами так с министрами...
Потом, жестом приказав придворным отойти, она добавила:
— Скажите, генерал, долго мне еще играть эту комедию? Когда, наконец, королева Вильхемина вернется к своим обязанностям?
Генерал Групдал грустно улыбнулся:
— Увы, я не могу ответить на ваш вопрос. Я не знаю, где королева. Зато я знаю, что пока вы находитесь на троне, трону ничего по грозит. Поэтому я умоляю вас не отказываться от роли, которая волею обстоятельств выпала па вашу долю! Сегодня, благодаря вам, мы избегли ужасных дипломатических осложнений. Прошу вас, мадам, побудьте еще некоторое время пашей доброй и милостивой королевой! Как раз сегодня должен состояться традиционный королевский прием, в ходе которого государыня выслушивает прошения своих подданных. И верю, что вы не откажетесь принять тех, кто придет к вам за милостью...