Фарро Счастливчик из Маулессии

Голан Эстер

Смотрела на нее и Айша: она не ошиблась в своем выборе. Теперь царица Этнур принадлежала ей: она обрела, наконец, то, что давно желала. Желание ее было смутным, расплывчатым. И сейчас прямо у нее на глазах приняло четкие осязаемые формы. Это было подобно волшебству. Осознание этого пришло к ней неожиданно, вдруг. Оно подняло из глубин ее души целый сонм давно забытых и даже неведомых ранее чувств. Они охватили ее, как раскаленный песчаный смерч, явившийся в одно мгновение и затмивший вокруг все видимое. Ей не под силу было сейчас разобраться во всех этих чувствах. Но были среди них два вполне отчетливых и до боли острых: тягучая, обволакивающая нежность к этой женщине и обжигающая ненависть

к фригам. Отныне они не посмеют даже помыслить прикоснуться к нежной гладкой коже Этнур. Никогда их грязные лапы не будут больше терзать ее чудное тело, никогда впредь эти большие глубокие глаза не наполнят слезы страдания. Проклятый Фарнах. Он хотел сделать ей больно, и сделал. Все просчитал, ублюдок! Гневная дрожь слепящей мучительной волной прокатывалась по ней: она представляла, как мерзкая смрадная плоть одного из этих животных входит в Этнур; вторгается в трепетную глубину ее нежного лона; изливает в него свое липкое семя. И происходило все это у нее на глазах! Немыслимо! Сейчас даже то, что этот фриг Асмуд, просто, смотрел на обнаженное тело Этнур, будило в Айше дикую ревность. У нее холодели виски и начинали нервно подрагивать губы. Эта была все та же ревность, что ослепила Айшу и заставила ее отхлестать Этнур по лицу. Разум помутило тогда бессильное отчаяние перед случившимся. Она била Этнур за то, в чем та не была и не могла быть виновата. Но в тот момент Айше нужно было дать выход своему гневу, и она топтала ногами свое собственное кровоточащее сердце. Она не могла простить Этнур это изнасилование, хотя та и была его жертвой. Айша ничего не могла сделать фригам. У нее не было оружия против них. Сейчас не было. Она их, одновременно, презирала, ненавидела и боялась. Эти выходцы с холодного Севера были ей непонятны. Ей всегда казалось, что злой дух живет в них. Они были подобны диким зверям; покорность их была лишь видимой. В любой миг они могли вновь превратиться в кровожадных бестий. И Айша всегда была настороже.

Асмуд вывел Этнур из Большого дома и сразу теплая свежесть приближающегося утра объяла их. Розоватый, наполненный тягучими ароматами ночных цветов воздух готов был уже принять жгучее золото первых лучей солнца.

Этнур шла впереди, Асмунд следовал за ней. Он не направлял и не подталкивал ее. Казалось, что она знает дорогу, так уверенна была ее поступь.

Дом женщин, большое просторное строение со множеством затененных внутренних двориков, располагался в глубине пальмовой рощи, в самом центре оазиса Надир.

Идти туда было недолго. Асмуд не отрывал взгляд от Этнур. Она двигалась легко и быстро. Упругие полушария ее широкого зада вздрагивали и колыхались при ходьбе. Это заводило фрига. У самого входа в Дом он догнал женщину, и она почувствовала его разгоряченное дыхание на своей шее, его затвердевшую плоть, вклинившуюся между ее ягодиц.

– Ты забыл, что не должен трогать меня? – услышал Асмунд грудной бархатистый голос.

Он удивленно отпрянул: Этнур говорила с ним на фригском, на его родном языке. Схватив ее за руку, он развернул женщину лицом к себе.

– Ты слишком хороша! – хрипло проговорил он. – Откуда тебе известен язык моего народа?

– Мне известно многое, Асмуд, кон клана Гэдлинов…

– Ты знаешь?..

– Я сказала тебе, что мне известно многое… хотя и не все.

Асмуд пристально смотрел на нее, сдвинув брови, словно хотел проникнуть взглядом в темные, затянутые поволокой глаза. Но в них ничего не было, только глубокие голубоватые огоньки мерцали неясным светом.

– Никто не знает, кто я… – проговорил Асмуд. – Как ты узнала? Кто-то предал меня? Кто?

– Ты говоришь глупо, как несмышленый мальчишка… Скажи, отчего ты сам взял меня силой, но не позволил

другим даже дотронуться до меня?

Асмуд глубоко втянул ноздрями предутренний воздух, отвел взгляд.

– Ты ведьма, – тихо проговорил он.

– Ты не ответил.

Этнур опустила руку и пальцы ее начали, едва касаясь, поглаживать плоть Асмуда.

– Ты ведьма, – вновь произнес он.

И теперь в его голосе чувствовались неуверенность и беспокойство.

– Я знал, что встречусь с ведьмой, но не думал…

– Не думал, что это будет здесь и этой ведьмой окажется женщина Халибу?

– Да… Отчего ты говорила Айше, что все фриги подряд насиловали тебя? Отчего ты не сказала…

– Что ты был один? О! Асмуд, не старайся узнать слишком много. Когда ты схватил меня, я испугалась, я действительно думала, что это посланник злого духа пытается овладеть моим телом. Но потом…

– Я ничего не понимаю!

– Будь терпелив. Придет время, и ты все поймешь.

– Но, кто ты?!

– Я Этнур…

– Это я знаю! Слышал, как ты называла свое имя!

– Как ты нетерпелив!

На губах Этнур заиграла легкая, как утренняя дымка, полуусмешка.

– Нетерпелив, как и твоя плоть. – добавила она, – Я чувствую, как она выгнулась кверху и вздрагивает. Хочет вновь проникнуть в меня…

– Айша не простит мне это… – глухо прошептал Асмуд.

– Не бойся… иди!..

Этнур повернулась к нему спиной, выгнулась в тягучей истоме, оперлась руками о стену.

Ладони Асмуда прошлись вверх по ее телу. Легли на ее маленькие груди. Медленно вошел он в ее узкий проход, услышал, как участилось ее дыхание.

– Не торопись, – шептала она, – делай это нежно… Так надо… Сделай мне хорошо… Глубже, глубже! О-о!

Этнур стояла опустив голову, тело ее чуть вздрагивало.

Асмуд участил свои движения, и она прогнулась еще больше.

– Я не ведьма, – как в горячечном бреду, хриплым шепотом заговорила она. – Я колдунья… О-у! О-о-о! Входи в меня, входи! Я хочу это! Я узнала тебя сразу, когда ты вошел в меня в первый раз. Ты думал, что насилуешь меня, но это было не так: я сама отдавалась тебе. Я ненавидела тебя, сама не сразу поняла, что вершится… Но потом… Потом я желала тебя. И ты никому меня не отдал. Ты сам не знал это… Не знал, что было предначертано. Тебе и мне. Я колдунья, и я была женой царя. Я не могла понести от него. И он взял мою сестру, Азиру… О!.. Как глубоко!.. Я не могу раскрыть глаза… Я сейчас!.. Ох!.. Азира понесла… родила ему дочь… Но он хотел сына. И он устроил этот набег, чтобы избавиться от нас…

Голос Этнур прерывался, ее мягкие ягодицы льнули к телу фрига. Тело ее извивалось в сладостной истоме.

– Делай это, делай!.. – шептала она. – Азира здесь, и дочь ее Астия… А я предназначена тебе. Тебе, помни об этом!

Хрипло выдохнув, Асмуд задрожал всем своим мощным кряжистым телом. Пальцы Этрур заскребли по стене.

– Я… я… – не переставали шептать ее губы, – я… да-а-а!.. Да-а-а! Наполни меня, наполни, ведь теперь я могу зачать… Предначертание свершилось!..

Асмуд оставил Этнур на попечение старой прислужницы-повитухи Мидан и пошел назад в Большой Дом.

О чем говорила эта женщина? Она отдалась ему по собственной воле… Она это хотела, хотела сама. Как дикая кошка, у которой началась течка, выгибалась и хрипло мяукала.

Навстречу шли Бакар и Айша. Асмуд отошел в сторону, склонил голову.

– Ты отвел ее? – спросила Айша.

– Да, госпожа.

– Не трогал?..

– Мне было запрещено.

Айша зло поджала губы.

– Пойдем, – потянул ее Бакар, – к чему такое беспокойство?

Он повернулся к Асмуду.

– Иди, до утра осталось не так много времени… Удовлетвори свою похоть.