Фашистское жало

Тамоников Александр

Кто именно остался? Специально подготовленная диверсионно-террористическая группа.

Какова цель группы? Она вытекает из самого названия. В задачу группы входит совершение всевозможных диверсий и террористических актов. То есть группа всячески должна мешать налаживать мирную жизнь в Травниках и окрестностях.

Численность диверсионной группы примерно пятьдесят человек. Это – костяк. А вот в случае надобности группа может увеличиться вдвое, а то, может, даже втрое или вчетверо. Далеко не все в Травниках

и окрестностях искренне рады приходу Красной армии. Вот из них, из тех, кто не рад, и будет пополняться группа.

В костяк группы в основном входят курсанты диверсионной школы. Сычу и Башмаку об этом известно, потому что они и сами входили в этот самый костяк. Запись в группу была вроде как добровольной, но на самом деле последнее слово было за немцами. Именно они решали, кого зачислить в группу, а кого нет. По каким таким параметрам они решали, о том никому не ведомо, только самим немцам. Но и Сыч, и Башмак прошли отбор и оказались в составе группы. Конечно же, никаких диверсий они совершать не собирались, а хотели попасть в группу, чтобы оказаться на свободе. Вначале они намеревались затаиться в городе или в окрестном лесу и ждать прихода Красной армии, но затем передумали и решили остаться в лагере. Затаиться в каком-нибудь подвале, о чем, собственно, уже было говорено.

Итак, все решали немцы, а именно – начальник лагеря Карл Унке. Почему именно он? Думается, по двум причинам. Во-первых, потому что он как-никак был начальником диверсионной школы. А во-вторых, Карл Унке не ушел вместе со всеми дальше на запад, он остался здесь, в городе. Именно он и возглавляет диверсионно-террористическую группу, и теперь он не Карл Унке, а Фукс.

Почему именно он возглавил диверсионно-террористическую группу, ни Сыч, ни Башмак не знали. Но им известно, что именно Карл Унке, то есть Фукс, и есть главный в группе. Об этом курсантам, вошедшим в группу, сказал он сам. Так, мол, и так, будете подчиняться мне и забудьте мое подлинное имя, для тех, кто его знал, теперь я Фукс. При нем имеются еще несколько немцев – его помощников, а все прочие в группе – из числа курсантов. Есть среди них и русские, и украинцы, и поляки, и хорваты, кого только нет.

Все ли они люто ненавидят советскую власть или есть среди них и такие, как, скажем, Сыч и Башмак? Да кто же знает? Кто тебе об этом расскажет открыто? А в человеческую душу не залезешь.

Когда группа начнет действовать и каковы будут ее первые действия – об этом тоже Сыч и Башмак ничего не знали. Известно лишь, что команду действовать должен подать Карл Унке. То бишь Фукс. И такая команда будет подана тогда, когда основные силы Красной армии уйдут дальше на запад. А уж что диверсанты будут взрывать или кого убивать, про то, наверное, ведомо одному лишь Фуксу.

Где сейчас находится Фукс, Сыч и Башмак не знали. Известно лишь то, что он в каком-то секретном и

надежном месте, причем при нем лишь несколько человек из числа его помощников-немцев. Все же прочие члены группы рассредоточены кто в самом городе, а кто в окрестном лесу. И они ждут команды. Фукс даст такую команду через связных. При нем имеются связные, вот они, когда будет нужно, и оповестят всех остальных боевиков, что им делать. Кто эти связные и сколько их, того Сыч и Башмак не знали. Им ведомо лишь одно: оба они должны были затаиться в городе по одному из адресов, который указал Фукс, и ждать, когда к ним придет связной. Пароль такой: «Завтра ожидается гроза. Запаситесь непромокаемыми плащами». Ответ должен быть таков: «Плащи нам не нужны, мы сами непромокаемые». Ну а затем связной должен выдать инструкции – кого убить или что поджечь. Или когда и в каком месте собраться. Или еще что-то в этом роде.

Сыч и Башмак должны были поселиться по адресу: Травники, улица Летни, 27. То есть улица Летняя, надо понимать так. Скорее всего, по этому адресу никто не живет, во всяком случае, из диверсантов. Наверняка в распоряжении Фукса имеются и другие конспиративные адреса. Должно быть, немцы, оставляя в Травниках диверсионную группу, основательно позаботились обо всех моментах и нюансах.

– Вот и все, что мы можем сказать, – произнес Башмак, с тревогой глядя на Васильева. – А больше мы ничего и не знаем. Мы люди маленькие.

– Что с нами теперь будет? – спросил Сыч. – Куда нас?

– Куда? – переспросил Васильев. – Вообще-то вы – наша публика. Именно такими-то мы и занимаемся в числе прочего. Проверяем, перепроверяем, делаем какие-то выводы…

– А вы кто? – спросил Сыч.

– Мы-то? – усмехнулся Грицай. – Мы Смерш. Расшифровывается как «смерть шпионам». Может, слыхал такое словечко – Смерш?

– Приходилось, – ответил Сыч. – Когда еще воевал, до плена… Но мы никакие не шпионы! И не диверсанты! Мы не сделали ничего плохого! Никакого преступления против советской власти не совершили!

– Все так говорят, – поморщился Грицай. – Но не всегда именно так получается на самом деле…

– Мы можем вам помочь! – сказал Башмак.

– И чем же? – спросил Васильев.

– Ну не знаю… Что прикажете, то и сделаем. Для того мы и стремились на свободу, чтобы с фашистами воевать!

– Ладно, – сказал Васильев. – Подумаем. Может, вы и вправду пригодитесь. А пока посидите под стражей.

– Что ж, посидим, – невесело усмехнулся Сыч. – Своя тюрьма – она теплее чужой.

– Ну это смотря для кого, – сказал Грицай.

– Уймись, Семен! – вполголоса обратился к Грицаю Васильев. – Ты сегодня будто с цепи сорвался…

– А может, и сорвался, – сказал Грицай. – Я ведь тоже не железный. Разнообразия хочется.

– Какого еще разнообразия? – удивился Васильев.

Конец ознакомительного фрагмента.