Фата-Моргана 3
Шрифт:
– Я расскажу тебе. Политика Комиссии всегда была такова – они брали на работу только женатых мужчин. Женатый мужчина не испытывает недостатка в храбрости или желании приключений. Но он не станет зря рисковать – ни кораблем, ни жизнью.
– Мне кажется, я начинаю понимать… И вы?
– В прошлом году я не пошел бы ни добровольцем, ни по приказу, – жестко закончил Тиллот.
– Пусть так, риск не является ни великим, ни неоправданным. Нейтрализованная гравитация и сила отталкивания света – их движущая сила менее рискованна, чем сила ваших ракетных моторов. Самая опасная часть полета – старт и приземление, где используются ракеты.
– Согласен, но…
– Что "но"?
– Теперь
– Женщины никогда меня сильно не занимали. У меня была работа и…
– Хорошо. Я объясню. Космонавт улетает – на Луну, Марс, Венеру – куда угодно. Если дела пойдут неудачно, он не вернется назад. Если все сложится хорошо, он вернется назад, потеряв, самое большее, месяцы. Я не физик. Для меня астронавтика – всего лишь баллистика, космический корабль – это лишь управляемый человеком снаряд, летящий по траектории, которую экипаж не может держать под контролем. Но полет к звездам со скоростью, близкой к скорости света, – совсем другое дело. Насколько я понимаю, Время, в котором будет жить экипаж корабля, будет отличаться от земного. Путешествие может продлиться всего лишь несколько месяцев, но по возвращении окажется, что Земля обернулась вокруг Солнца пятьдесят раз или больше…
– Это не совсем точно, но близко к истине, – ответил Эбботсфорд.
– Тогда спросите себя, что будет чувствовать женатый человек, думая о своем возвращении домой?
Корабль гордо высился на полосе бетона, сияя в ярком потоке света. Высоко в небе плыли Крест и Центавр, и было обидно, что его нос не был устремлен на Альфу Центавра – цель первого звездного полета. Даже Тиллот, подходя к судну, ощутил это, хотя и понимал абсурдность такого чувства. Так же как ждать, что нос "Лунар Ферри" перед взлетом был бы направлен точно на Луну, а острый корпус судна "Мартиана Мейла" смотрел точно в сторону сверкающей искры в небе, красной планеты. Подходящее время, чтобы вывести корабль на нужную траекторию, но было ли слово "траектория" достаточно точным для обозначения курса корабля, летящего в космос, – после того как он вышел на орбиту вокруг Земли.
Внезапно Тиллот обернулся, пожал руки тем, кто вместе с ним подошел к кораблю. Все желали ему удачи. Некоторые из них задумчиво строили догадки, какой мир он увидит по возвращении из полета. Он позволил себе порассуждать по этому поводу, а сам думал:
"Возможно, сейчас живет себе какая-нибудь школьница, которая подрастет и станет почти такой же, как Валери. Может быть, я ее найду. И может быть, она будет ждать меня".
Космонавт взобрался по трапу вверх, вошел в небольшой отсек, нажал кнопку, убиравшую полосу металла, бывшую трапом, потом другую, которая герметично закрывала круглую наружную дверь. Он знал, что Эбботсфорд дожидается его в Рубке Управления. Эбботсфорд мог догадаться о значении огней, горевших на корпусе, а если и нет, это было неважно. Несмотря на свою ученость и высокую должность, он был плохим астронавтом.
Тиллот мог подняться вверх на лифте, но не захотел. Он не знал, сколько времени ему придется провести в состоянии невесомости, это был последний шанс размяться, напрячь мускулы. Он лез из отсека в отсек, вверх по лестнице, мимо тяжелого, почти безликого монстра, свай, мимо баков с топливом, через "ферму", где стояли гидропонические баки с водорослями, дрожжами и живой тканью, через отсеки, которые были когда-то грузовыми или пассажирскими, а теперь там стояли машины Эбботсфорда.
Тиллот пожалел, что не знает о них почти ничего. Моторы, которые выталкивали и расправляли большие паруса, – с ними все
Наконец он протиснулся сквозь узкий люк в нужную комнату. Как он и догадывался, Эбботсфорд был уже там, сидел в кресле, пристегнувшись ремнями.
– Вы готовы, Тиллот? – испытующе спросил он.
– Готов, – коротко ответил космонавт.
Он пристегнул себя к сиденью, произнес в микрофон:
– "Венерианка" вызывает Командный Пункт Космодрома. Прошу разрешения на взлет.
– Говорит Экспериментальная Станция Космодромного Командного Пункта, продолжайте по плану – и удачи вам.
– Спасибо. Начинаем.
Огромный огненный цветок расцвел под кормой "Венерианки", и она устремилась вверх, нежно покачиваясь на "стебле" добела раскаленных газов.
Тиллот, доверяя вспомогательным механизмам, глядел в иллюминаторы на удаляющуюся Землю – моря и континенты, плывущие облака, искры больших городов, – и взволнованно думал, увидит ли он вновь свою родную планету.
Он сказал себе, что ему наплевать, хотя сам знал, что это ложь.
После того как первое замешательство прошло, Эбботсфорд заявил, что он смотрит на произошедшую катастрофу скорее как на дар, а не несчастье, что она займет место в ряду случаев, которые привели к великим научным открытиям.
– Представь только! – в восторге кричал он.
– Представляю, – ворчал Тиллот, – твой полет провалился. Мы не знаем, где мы и куда летим. И что в этом хорошего?
– Ты не прав, мой полет вовсе не провалился, наоборот.
– Вы уверены, доктор, что удар по голове не был слишком сильным?
– Вполне уверен. Послушай, Тиллот. В течение долгих лет я работал над проблемой антигравитации и добился того, что уничтожил гравитацию, но не более того. Поэтому и состряпал эту смешную штуковину с перекладинами и парусами, времянку, которая больше никогда не будет использована. В сущности, слепой случай! Нарушение связи, случившееся по вине одной из ракет. Ось раздавлена под воздействием ускорения… Фантастика!
– Да, – угрюмо согласился космонавт.
– Ты говоришь без особого энтузиазма.
– Честно говоря, я не в восторге. Может быть, я слишком консервативен, но я считаю, что основная функция корабля – доставить груз из пункта А в пункт В и вернуться в пункт
А…
– Я думал, что вы особо не беспокоитесь об этом.
– Я тоже так думал. Но наступает момент, когда ты вспоминаешь все вино, которое не выпил, всех девушек, которых не успел полюбить…
– Проблема вина меня нимало не беспокоит, – признался ученый, – полагаю, что я достаточно хороший химик, чтобы состряпать что-то подобное из овощей и дрожжей, лежащих в наших цистернах.
– Ну, – потребовал Тиллот,– что мы будем делать?
– Я остановлю гравитационные аннигиляторы. Потом настанет твой черед кое-что сделать. Ведь ты у нас навигатор.
– Межпланетный, а не звездный. Но я сделаю все, что в моих силах…
Тиллот пристегнул ремни, проследил взглядом, как Эбботсфорд протиснулся в люк и исчез в недрах корабля. Оставшись один, он сконцентрировал все свое внимание на таинственной тьме за иллюминаторами, на мерцающей пустоте. Скорость не ощущалась. Корабль свободно падал, и, кроме того, благодаря силе отталкивания он должен был ускоряться. Тиллот решил, что инерция каким-то образом исчезла. Если бы она была, его размазало бы по комнате, как земляничный джем.